За годы либеральных реформ советское общество было разрушено,
превращено в толпу беззащитных, легкоуправляемых автономных индивидов.
Можно без преувеличения сказать, что
в России общества нет.
Что это означает на практике было наглядно проиллюстрировано на
примере станицы Кущевской, где преступная группа могла безнаказанно
делать с простыми людьми все что угодно – насиловать, грабить, убивать.
Не встречая практически никакого сопротивления со стороны т. н.
"общества”. Причём, подобная картина, что в очередной раз подтвердилось
впоследствии, наблюдается практически по всей стране.
Судорожные попытки согнать автономных индивидов в структуры т.н. гражданского общества (очевидно, ещё более легкоуправляемые – НЕНОВОСТИ.РУ) пока что терпят полный крах. Этот придуманный на Западе термин (как и прочие инородные тела, вроде "толерантности") не имеет в России никаких перспектив. Во всяком случае, пока живы хоть какие-то остатки традиционной культуры.
Наиболее системно суть происходящих в нашем подобии общества процессов вскрыл политолог Шамиль Султанов:
"Согласно последним данным, эта банда Цапка состояла из 120-150
человек. И она была элементом системы власти. Я почему выступаю против
терминов "криминализация”, "мафиози” и так далее? Потому что при их
использовании возникает иллюзия, что стоит эти криминальные элементы,
эту мафию убрать, посадить их в тюрьму — и всё сразу станет хорошо. На
самом деле всё не так.
В Кущёвском районе — 30 тысяч населения. Есть своя администрация,
милиция, прокуратура и прочие властные структуры. Вместе с членами их
семей — около двух тысяч человек. Сколько это вместе, пусть с тысячей
"цапковцев”? Около 10% населения. И все остальные 90% ничего не могли с
этой системой сделать. Учителя, врачи, фермеры, наемные рабочие и так
далее… Вот эта старая, традиционная, еще советская структура общества —
стала той почвой, на которой вырос феномен "цапковщины”.
Я проводил полевые исследования по целому ряду регионов страны —
везде одна и та же социально-политическая картина, с небольшими
количественными вариациями. Она состоит из двух главных компонентов.
Первая — это то, что я назвал кланово-корпоративными структурами. Под
корпорацией я здесь понимаю не крупный экономический субъект как
таковой, а иерархически организованную систему, которая объединяет людей
для достижения их партикулярных интересов любой ценой. И в своих
действиях эта корпорация исходит из собственных корпоративных норм
поведения, которые для неё более важны, приоритетны и эффективны, чем
какие-то законы и конституции тех стран, где она "работает”. Такая
корпорация — это некое логическое завершение и высшая ступень развития
кланов, которые у нас существуют повсеместно.
Если взять Саратовскую область, то это не только Энгельс и
"парковская” группировка — кстати, тот же Лысенко еще при Советской
власти был вторым секретарем Энгельсовского горкома КПСС, если вам это о
чем-то скажет. Там три или даже четыре этажа местных кланов: от каждого
села, района, города — и до области. Вот эта кланово-корпоративная
структура в разных регионах России включает в себя от 5 до 15%
населения. Это вовсе не означает, что все 15% получают ощутимую выгоду
от действий "своего” клана. В той же Кущевской "наверху” было человек
двадцать-тридцать, все остальные — "шестерки”, которые получали какие-то
крохи с главного стола. Но — получали. Чем ниже вы спускаетесь по
уровням власти, тем меньший процент населения связан с соответствующим
кланом.
Однако остальные 85-90% населения вообще видят смысл своего существования в физическом выживании.
И среди них идут под воздействием этих клановых структур удивительные
процессы деградации. Что такое изнасилование на юге России? К любой
изнасилованной относятся плохо. Так вот, банда Цапка совершила свыше
двухсот изнасилований. Все знали, что происходит и кто за этим стоит. Но
никто бандитам не отомстил — может быть, исключение составил случай,
когда был убит Николай Цапок. Но это — один случай из двухсот, то самое
исключение, которое подтверждает правило. Во всех остальных главной
виновницей происшедшего считалась сама изнасилованная: кого-то били,
кого-то выгоняли из дому, кого-то доводили чуть ли не до самоубийства, а
как же, они все тут казаки, изнасилованная дочь — это позор, им ворота
дёгтем вымажут! А был ещё случай, когда девочка не хотела поступать в
местное медучилище, потому что знала: там насилуют, и рано или поздно
это случится и с ней. Но мать настояла, заставила её "получать
профессию”.
И основной социальный конфликт в России — это конфликт между
деградирующим традиционным обществом и кланово-корпоративными
структурами. Криминал в этой структуре занимает весьма определенное и очень значимое место, но далеко не ключевое.
Криминальные элементы чаще всего выступают как инструмент межклановых разборок.
В одной из республик Северного Кавказа, например, есть село, которое
специализируется — знаете на чём? На подготовке киллеров. И все об этом
знают, и всех это устраивает. В другой республике все
руководители кланов имеют по две-три судимости. И все они — при власти:
сенаторы, депутаты, высокопоставленные правительственные чиновники. И
это вовсе не особенность Северного Кавказа. По всей России 10-15%
населения вовлечены в деятельность кланово-корпоративных структур,
которая не может не включать в себя криминальные аспекты.
Я помню, как в одной из телепередач учительница из Кущёвской защищала
своих учеников, которые стали "шестерками” клана Цапков, и она при этом
сказала очень важную вещь: "А что вы от них хотите? Для них это был
единственный шанс вырваться отсюда”. У молодёжи, которая сейчас
приходит в жизнь, нет собственности, всё уже поделено, везде
господствует одна и та же кланово-корпоративная система. Какие
существуют реальные варианты? Вариант первый: пойти работать на
государство за две-три тысячи рублей в месяц и спиться или стать
наркоманом. Вариант второй: пойти рабом к Цапкам или другим богатым
собственникам за пять-шесть тысяч рублей. Третий вариант: уехать оттуда.
Но, чтобы уехать, тоже нужны мозги и хоть какие-то деньги. Из Кущёвской
едут в Краснодар, из Краснодара — в Москву, из Москвы — за границу.
Этот процесс тоже идёт повсеместно. И четвертый вариант: войти вот в эту
корпорацию. Кем? Если возьмут (конечно, "шестеркой”), то дальше — как
повезёт, но шанс есть.
Эти 10-15% кланово-корпоративных структур контролируют 95%
национального богатства России. И есть 85-90% населения, которые ничего
не имеют и только пытаются выжить. Пропасть между ними
становится всё шире. То есть происходит процесс направленной
социально-политической архаизации нашего общества.
С моей точки зрения, ситуация в России сейчас идеальна для
появления нового Бонапарта или Пиночета — жесткого авторитарного
диктатора, который калёным железом выжжет все эти кланово-корпоративные
структуры в их сегодняшнем качестве и остатки их переведёт на совершенно
новый качественный уровень. Другой вопрос, что появления в
России такого диктатора, даже полностью прозападного, сам Запад
совершенно не хочет, ему это не нужно, потому что любое реальное
усиление России для Запада опасно — как и её быстрое ослабление. Поэтому
Запад заинтересован здесь в медленном контролируемом гниении и распаде,
чтобы не "вбомбить”, а "вгноить” Россию в каменный век.
Десять лет назад многие восприняли Путина именно как такую фигуру,
"национального лидера” с "сильной рукой”, который наведёт порядок и
защитит те 90% населения, которые пострадали в результате "рыночных
реформ”. И он, безусловно, даже предпринял в этом направлении
определенные шаги, но, по большому счёту, так и не воспользовался
благоприятной для него конъюнктурой 2000-2008 годов, когда можно было
относительно безболезненно изменить весь вектор развития страны. Сейчас
это придётся делать — если делать — уже гораздо труднее, с большим
сопротивлением, с большей кровью, но сейчас это ещё более необходимо для
нашей страны, чем десять лет назад.”.
http://www.nenovosty.ru/kuzhevskaya.html#more-401