События в Молдавии по форме напоминают классическую «цветную
революцию», но по сути таковой не являются. Отсутствует ключевой
элемент – внешний фактор и интерес к тому или иному развитию событий со
стороны влиятельных международных игроков.
Молдавия не принадлежит к числу государств, относящихся к числу
первоочередных объектов геополитической конкуренции. А в условиях
мирового экономического кризиса интерес к происходящему там и вовсе
сходит на нет, свидетельством чему более чем вялая реакция и
Европейского союза, и США. Если бы волнения случились год назад, на
пике трений между Россией и Западом, прежде всего Вашингтоном, по
поводу постсоветского пространства, резонанс, конечно, был бы громче.
Предшествующая американская администрация зорким глазом усматривала
ущемление демократии везде, где только можно, и немедленно возвышала
голос в поддержку «защитников свободы». Однако у Барака Обамы система
приоритетов явно иная, ему важнее решать реальные проблемы внешней
политики США, к числу которых ни Молдавия, ни приднестровская проблема
не относятся.
Евросоюз глубоко погружен в собственные проблемы, главная из которых
– попытка восстановить внутренний дисбаланс между странами-донорами и
теми государствами, которые отчаянно нуждаются в поддержке. К числу
последних относится и Румыния. Поэтому даже если у Бухареста есть свой
интерес в кишиневских событиях (что не очевидно), возможность
мобилизовать Европу в свою поддержку низка.
У России явных ставок во внутримолдавском конфликте нет.
Принципиальный подход Москвы – любые насильственные действия по смене
власти неприемлемы, это относится к любым постсоветским странам. Однако
едва ли можно сказать, что молдавские коммунисты – истинные союзники
России.
Отношения Кремля с Владимиром Ворониным складывались весьма
извилисто. После 2003 года, когда Кишинев под воздействием с Запада
торпедировал вроде бы уже согласованный «план Козака» по
приднестровскому урегулированию, наступило длительное охлаждение. И
хотя в последний год Молдавия явно слала позитивные сигналы в сторону
России, реального прогресса в отношениях не наблюдается.
Главная проблема Молдавии – отсутствие достоверной повестки дня.
Перспектива «европейского выбора» эфемерна, поскольку ЕС явно не
настроен на что-то большее, чем символическое обозначение собственного
интереса, подобного «Восточному партнерству». Нет ни серьезных денег,
ни четких европейских обязательств по отношению к странам-участницам
этого проекта. Волнения в Кишиневе, кстати, несколько омрачат и
атмосферу первого саммита «Восточного партнерства» в начале мая в
Праге, поскольку снижают даже символическое значение этого события.
Расчеты на то, что США будут уделять Молдавии внимание, чтобы не
дать России добиться успеха в урегулировании территориального
конфликта, сейчас едва ли правомерны. Точнее, чтобы действительно
привлечь такое внимание, ситуацию надо серьезно дестабилизировать.
Такую возможность исключать нельзя, но пока, к счастью, на подобный
сценарий непохоже.
Развитие событий в Молдавии может иметь различное
воздействие на судьбу Приднестровья, может, впрочем, не иметь и
никакого. Складывается впечатление, что политическое поколение
Владимира Воронина – последнее в молдавской власти, которое
действительно ставит целью вернуть Тирасполь. Для новой оппозиции,
ориентированной на Европу, Приднестровье – скорее обуза, мешающая этому
сближению, чем возможность. К тому же свеж пример Грузии, для которой
неурегулированные конфликты стали непреодолимым препятствием всякого
развития.
Другое дело, что любому молдавскому политику трудно радикально
изменить дискурс и перестать требовать воссоединения, что составляло
содержание деятельности на протяжении всего постсоветского времени. А
главное – нечем заменить эту цель, поскольку членство в Евросоюзе
виртуально, а призывать к отказу от государственности и присоединению к
Румынии – слишком радикально. Да и не факт, что кому-то в Европе
интересно такого рода «расширение» ЕС – прецедента исчезновения
европейского государства в новейшее время еще не было.
Наиболее негативный сценарий связан со стремлением нынешней власти
превратить конфликт в межгосударственный. Даже если у Кишинева есть
реальные основания полагать, что в беспорядках присутствовал румынский
фактор, демонстративные меры против Бухареста могут разве что заставить
безучастный пока Евросоюз вмешаться, но тогда уже точно не на стороне
Кишинева. А тогда и Россия в стороне не останется.
Так что Владимиру Воронину стоит приложить усилия для того, чтобы
урегулировать ситуацию на местном уровне. А потому уже попытаться
понять, какие стратегические цели должна ставить страна, которая,
будучи и без того бедной, только еще начинает ощущать реальные
последствия мирового кризиса.
http://rian.ru/analytics/20090410/167778865.html
