Вооруженные силы бессмысленно реформировать, не имея современной Военной доктрины и Концепции национальной безопасности
На минувшей неделе начальник Главного управления боевой подготовки и
службы войск Минобороны России генерал-лейтенант Владимир Шаманов
заявил, что до 1 июля в военном ведомстве пройдет совещание, на котором
будет определен облик вооруженных сил страны. Это станет как минимум
пятой и, можно заранее сказать, безуспешной попыткой реформирования
Российской армии. Почему? Потому что невозможно модернизировать военную
организацию государства, не имея четкого представления, к каким войнам
она должна готовиться (а армия и флот предназначены именно для этого),
кто будет ее вероятным противником, кто может стать надежным союзником
и каковы пределы применения страной своей военной силы.
Первая попытка реформирования армии была предпринята при «лучшем
министре всех времен» – генерале Павле Грачеве. Бывший десантник хотел
сделать ее мобильной, постоянно готовой к переброске на взрывоопасные
направления для ликвидации возможных или уже существующих угроз. Но
оказалось, что у вооруженных сил хватает транспортно-десантных
самолетов только, чтобы поднять в воздух лишь одну дивизию, да и то без
тяжелой техники и средств усиления. А когда месяцами перестали платить
войскам даже денежное содержание, стало ясно, что идея с мобильной
армией провалилась. Это доказали и события в Чечне в 1994–1996 годах.
Первый гражданский министр Игорь Родионов был министром, как он сам
говорил, «разваливающейся армии и тонущего флота». При нем объединяли,
а затем разъединяли военные округа, ликвидировали Главкомат Сухопутных
войск, потом опять восстановили его… Но кризис все углублялся.
Покойный маршал России Игорь Сергеев пытался выйти из него, создать
стратегические силы сдерживания, объединить под единым руководством
РВСН, авиационные и морские СЯС, СПРН, Систему контроля космического
пространства и управления разнородными ядерными силами. Имея в руках
такую «атомную дубинку», считал он, можно потихоньку, опираясь на
экономические возможности государства, строить новые силы общего
предназначения. Эти планы тоже потерпели крах. По многим причинам. В
том числе и из-за интриг на армейском олимпе. И потому, что армия, ее
силы общего назначения вновь оказались не готовы ко второй чеченской
кампании.
Сергей Иванов сделал упор на создание сил постоянной боевой
готовности, укомплектованных в основном воинами-контрактниками. Но и
здесь ничего по-настоящему не получилось. В первую очередь потому, что
его реформы оказались половинчатыми. Нельзя привлечь в армию
высококвалифицированных и ответственных людей, если их оклады не
превышают средней заработной платы по стране, а социальные условия
службы и быта по-прежнему далеки от реальных человеческих потребностей.
И невозможно создать новую армию, если в войска «по капле» поступают
так необходимые им новая боевая техника и системы обеспечения боя.
Государственная программа перевооружения все время срывается и
корректируется из-за постоянного роста стоимости боевой техники и
комплектующих к ней.
Желание Анатолия Сердюкова что-то изменить в этой ситуации
похвально. Но и его попытки обречены, если, кроме всего прочего, не
будет принята новая редакция Военной доктрины государства и новой
Концепции национальной безопасности. Невозможно спланировать и создать
новый облик вооруженных сил, не имея четкого представления, под какие
задачи они должны быть «заточены». Сначала доктрина и только потом
реформы, а не наоборот. И к тому же нельзя заниматься строительством
современной армии, если гражданское общество не убеждено в том, для
чего и зачем она нам нужна. Если у реформаторов нет поддержки не только
правительства в лице Минфина и Минэкономразвития, но в первую очередь
населения страны.
Армия должна реформироваться для страны, а не под очередного
министра. Обществу не безразлично, какую военную организацию оно
содержит и для чего.
