Барак Обама занял твердую позицию в отношении ливийского диктатора Муаммара Каддафи, произнеся одну из самых жестких речей за весь срок своего президентства. Для Обамы угроза нанесения воздушного удара против Ливии стала поворотным пунктом. Прежде миролюбивый президент США, наконец, получил войну, которая стала делом его рук.
Президент США Барак Обама взял новый тон. Тон, который был немыслим, когда он баллотировался в президенты, выступив в роли кандидата мира, отвергающего воинственную политику своего предшественника и стремящегося иметь с ним как можно меньше общего. Но теперь он - президент и главнокомандующий. И теперь у него есть собственная война. В пятницу днем Обама появился в Восточном зале Белого дома и произнес там речь: одну из самых коротких, но и одну из самых жестких речей за все время своего президентства. Это не было открытое объявление войны – слово «война» вообще не было упомянуто. Но речь президента стала кульминацией недели, за которую пацифисты превратились в отъявленных вояк. В конце этой недели сам Обама впервые отправил американские войска на новый дальний фронт. Он сделал это с крайней неохотой, но с пониманием неизбежности такого решения.
Это было одним из решающих моментов во все еще свежем президентстве Обамы.
От мира к войне После принятой в четверг вечером резолюции ООН, открывшей дорогу нанесению военных ударов против ливийского диктатора Муаммара Каддафи, Обама молчал 20 часов. Пока французы и англичане совершали приготовления к военным действиям, а немцы рассуждали о мудрости невмешательства, Белый дом предпочел выжидать.
Отчасти это было обусловлено тем, что никто в Вашингтоне на самом деле не знал, что делать с последней выходкой Каддафи. Но главным образом потому, что Обама оказался заперт в тисках следующей дилеммы: он должен объяснить своему народу, почему он отошел от своей позиции непримиримого противника военных акций США к позиции сторонника подобных действий. Эта акция стала бы третей на текущий момент операцией американских вооруженных сил в мусульманской стране, после Афганистана и Ирака.
Некоторые американские комментаторы уже обратились к воспоминаниям о корейской войне. Эта война, искалечившая судьбы нескольких поколений американцев, началась в 1950 году похожим образом, с резолюции ООН и предложения помощи со стороны Запада.
От мира к войне за семь дней – этого достаточно, чтобы людей «встряхнуло», сетует обозреватель Washington Post Юджин Робинсон (Eugene Robinson) на телеканале MSNBC.
«Мы не будем отвечать на слова» В выступлении Обамы в Восточном зале прозвучал определенный диссонанс. Прежде всего, он обращался к двум различным аудиториям. С одной стороны, президент угрожал Каддафи, и в более жестких выражениях, чем когда-либо раньше. С другой стороны, имея в виду телеаудиторию самих США, Обама старался преуменьшить значение последствий ситуации для американцев. Поддержать ООН - замечательно, заявил президент; но односторонние военные действия или использование сухопутных войск США он исключает.
Если говорить о послании, обращенном Каддафи, Обама едва ли мог выразиться более недвусмысленно. «Эти условия не подлежат обсуждению», - заявил он, имея в виду условия, изложенные в резолюции ООН 1973, а именно, прекращение огня, прекращение нападений на мирное население и прекращение наступления на Бенгази. Кажется, никогда прежде Обама не был столь решителен.
В то же время, как только дело доходит до военной акции, его нога застывает на тормозе. Президент полагает, что сначала госсекретарь США Хилари Клинтон должна встретиться в субботу в Париже с европейскими союзниками и арабскими партнерами Америки для обсуждения того, каким образом следует привести в исполнение эту резолюцию – имея в виду, что бомбардировки не начнутся немедленно.
Однако Вашингтон, похоже, не впечатлили заявления Каддафи о прекращении огня, сделанные им в пятницу. «Мы не собираемся поддаваться впечатлениям от слов и реагировать на них, - заявила Клинтон. – Мы должны увидеть действия, которые за ними стоят».
Британский премьер-министр Дэвид Кэмерон (David Cameron), обсуждавший ситуацию с Обамой в телефонном разговоре, сделал аналогичные комментарии. «Мы будем судить (о Каддафи) по его делам, а не по словам», - заметил он BBC.
События в субботу доказали что скепсис западных руководителей вполне обоснован. Сухопутные войска Каддафи атаковали цитадель мятежа, Бенгази, и над городом бы сбит реактивный истребитель.
Как «продать» войну американскому народу Во время своей речи Обама кратко подытожил, как развивалась ситуация, отчасти для той части американской аудитории, которая ранее мало уделяла внимания ситуации в Ливии. Он описал, как Каддафи реагировал на продемократические протесты «железным кулаком»: «Вместо проявления уважения к правам собственного народа, Каддафи предпочел путь грубого подавления»; Обама описал и длинную историю реакций международного сообщества на поведение Каддафи – санкции эмбарго на продажу оружия и неоднократные повторные предупреждения.
Затем наступила самая важная часть его речи: почему США следует вмешаться. «Вот почему это так важно для нас сейчас, - заявил Обама, невольно впадая в тон учителя математики, объясняющего задачу студентам. – Могут остаться без ответа обращения ливийского народа с просьбами о помощи. Могут оказаться в небрежении демократические ценности, которые мы отстаиваем. И более того, слова международного сообщества могут оказаться пустыми словами». Иными словами, Америка готова вступить в войну в связи с озабоченностью всеми этими вопросами.
Обама вполне мог бы произнести похожие слова в Белом доме и раньше, когда он впервые подытожил перед лицом самых важных представителей и сенаторов подробности возможного развертывания сил ООН. В этой аудитории были как сторонники вмешательства США, например, Джон Керри (John Kerry), Джо Либерман (Joe Lieberman) и Джон МакКейн (John McCain), так и его противники, например Дик Лугар (Dick Lugar).
Одобрения акции США конгрессом не требуется, поскольку это не было официальным объявлением войны. Однако вполне возможно проведение символического голосования. Тогда, вероятно, начнут обнаруживаться расхождения во мнениях внутри Вашингтона.
Первые трещины проявились уже в пятницу. «Все это не имеет никакого смысла», - написал обозреватель Эндрю Салливэн (Andrew Sullivan) в своем блоге для The Atlantic. Каддафи не представляет угрозы для США, доказывает Эндрю и добавляет, что «даже самые добропорядочные неоконсерваторы» не подталкивают к проведению военных акций по столь ничтожному поводу. Салливэн также осудил «имперское правление, к которому склонился ныне президент Обама, в большей мере, чем даже Буш».
«Наше дело правое» Теперь уже ясно, что позиция Обамы изменилась во вторник вечером во время кризисной встречи в Белом доме, когда ситуация, видимо, стала слишком накаленной. Обе стороны представили свои аргументы за и против вмешательства в конфликт. Вице-президент Джо Байден и госсекретарь Хилари Клинтон, принимавшие участие во встрече по телефону, выступили за проведение военной акции. Им противостояли министр обороны США Роберт Гейтс (Robert Gates), советник по национальной безопасности Томас Донилон (Tom Donilon) и его заместитель, Дэнис Макдонаф (Denis McDonough).
В отличие от позиции, которую Обама занял в отношении революций в Египте и в Тунисе, на этот раз он, в конечном итоге, примкнул к стану интервенционистов, приводя тот довод, что Ливия стоит в центре волны перемен, захлестнувшей Ближний Восток. «Это величайшая возможность проверить наши интересы и наши ценности», - заявил высокопоставленный чиновник из администрации на встрече, сообщает журнал Foreign Policy. Из слов этого чиновника следует, что сентенцию эту выдал сам Обама. То же отношение к ситуации прозвучало и в выступлении президента в пятницу.
В своем обращении Обама, однако, сделал одну оговорку: военного вторжения не будет. «Наша цель четко сфокусирована, наше дело правое, наша коалиция сильна», - заявил он. Звучит очень похоже на речи Джорджа Буша. По иронии истории, его речь была произнесена как раз накануне восьмой годовщины бомбардировки Ирака в ночь с 19 на 20 марта 2003 года, положившей начало иракской войне.
«В Ливии, они просто отбросили свой привычный сценарий, - заявил Стив Клемонс (Steve Clemons) из фонда New America журналу Foreign Policy. – Тот факт, что Обама так быстро переметнулся на другую сторону, показывает, что Белый дом действует без какой-то определенной стратегии».
Это также показывает, что старый раскол между Госдепартаментом и Пентагоном вновь актуализировался. Хилари Клинтон выиграла этот раунд у Гейтса, который не хочет распылять свои и без того перенапряженные силы на еще один дополнительный фронт – тем более, что все стратегические сценарии в Ливии оказываются непривлекательными.
Тем не менее, войска находятся в состоянии готовности. США привели в Средиземное море шесть военных кораблей и подводную лодку. «Мы разворачиваем свои силы в этом регионе на несколько недель, - заявил правительственный источник. – Мы готовы к сражению». По его словам, задействован «весь ассортимент»; истребители и бомбардировщики, разведывательные самолеты и морской флот.
«Он уходит в отпуск» В определенных кругах в Вашингтоне с недоверием отнеслись к тому факту, что Обама в пятницу вечером отправился в давно запланированную пятидневную поездку в Бразилию, Чили и Сальвадор – всего через несколько часов после речи про Ливию и несмотря на продолжающийся кризис. Гейтс тоже собирался отправиться в трехдневную поездку в Россию в субботу.
Обама «уходит в отпуск», ухмыляется ведущий Стив Дуси (Steve Doocy) консервативного канала Fox News. «Он отправляется в Рио. Да нас разыгрывают. Он берет с собой семью».
Заместитель советника по национальной безопасности, Бен Роудс (Ben Rhodes) раньше заступался за эту поездку. «Категорически важно, чтоб Соединенные Штаты Америки не ослабляли свои связи с этими регионами», - заявил он в среду журналистам.
Но невозможно отмахнуться от того факта, что Рио находится довольно далеко от Триполи. Действительно, роль главнокомандующего Обаме явно не по душе.
