Западные СМИ не устают вещать о российской угрозе, якобы нависшей не только над США, но и странами молодой демократии, которые сравнительно недавно переметнулись в лагерь атлантизма. Это не более чем подмена понятий и пыль в глаза. В этом можно убедиться, подвергнув анализу геополитическую доктрину Вашингтона.

Основы англосаксонской школы геополитики заложил известный стратег и член Королевского географического общества Великобритании Хэлфорд Макиндер (1861–1947). Все научные разработки сэра Макиндера были направлены на обеспечение гегемонии англосаксонской цивилизации.

Во времена Макиндера Соединённые Штаты считались мировым захолустьем, поэтому, говоря об англосаксах, Макиндер подразумевал больше британцев, чем американцев. Его формула «Кто владеет Восточной Европой, тот владеет «Срединной землёй». Кто владеет «Срединной землёй», тот владеет миром» стала классикой геополитики. Выполняя функции военного советника правительства Великобритании в белогвардейских частях на территории Украины, Макиндер выдвинул идею создания «санитарного кордона» вокруг «Срединной земли», которая географически располагается в центре Евразии, на территории нынешней России.

Его идея была проста, как всё гениальное. Он предлагал окружить Россию марионеточными режимами, создав независимую Украину, независимую Белоруссию, независимую Прибалтику, независимый Дагестан и т.д. Дагестан от англосаксонских провокаций удалось удержать, а вот независимость Украины, Белоруссии и Прибалтики была разыграна западными стратегами, словно по картам. Это означает, что теории Х. Макиндера живы и востребованы до сих пор. Их изучают в ЦРУ и МИ -6, и в соответствии с ними Великобритания и США, как по лекалам, строят свои отношения с постсоветскими республиками.

Макиндер обращал внимание не только на геополитические императивы, но и на культуру, выдвинув концепцию «человеческого потенциала», согласно которой преобразования в культуре влекут за собой трансформацию ценностных ориентиров общества. Воздействуя на культурное ядро, любому обществу можно придать нужный идеологический «формат». Поэтому в бывших советских республиках американские специалисты зорко отслеживают основные тенденции в сфере культуры и религии, пытаясь влиять на формирование моральных устоев, враждебных ко всему русскому и дружественных ко всему американскому.

Идеи Макиндера дополнил американский контр-адмирал Альфред Мэхэн (1840–1914) в своей знаменитой работе «Влияние морской силы на историю 1660–1783». Мэхэн, осознавая, что США, как и Англия, являются морскими державами, выдвинул концепцию “Sea Power”, т.е. «морской силы». По Мэхэну, залогом могущества США и всей англосаксонской цивилизации является мощный флот. Геополитическое уравнение Мэхэна выгладит следующим образом: мощный военный флот плюс мощный торговый флот равно гегемония США. Поэтому и сейчас Военно-Морские Силы и корпус морской пехоты составляют значительную часть в армии США.

В континентальной России, как и в своё время при СССР, главным родом войск была и остаётся пехота. Благодаря Мэхэну американцам удалось добиться значительных успехов, оседлав морские коммуникации мирового значения, однако до полной гегемонии Вашингтону было ещё далеко, поскольку за Атлантикой расположилась та самая «Срединная земля», владение которой означает контроль над миром. Решение этой проблемы предложил другой американский геополитик нидерландского происхождения Николас Спайкмен (1893–1943). Он призвал превратить весь огромный Атлантический океан во внутренне море путём создания геополитического союза США и Европы. Таким образом, Спайкмен предвосхитил создание наступательного блока НАТО, с созданием которого и присоединением к нему Соединённых Штатов Атлантический океан перестал играть роль разделительного рубежа между Америкой и Европой, а превратился в подобие «озера», где безраздельно хозяйничают корабли стран НАТО.

В противоположность «Срединной земли» Макиндера, Спайкмен вывел геополитическую теорию «дуговой земли». Дугой он называл прибрежную полосу, окружающую «Срединную землю» с запада, юга и юго-востока. В отличие от Макиндера, Спайкмен полагал, что именно эта земля имеет решающее стратегическое значения для контроля над Евразией.

На основе теории Спайкмена США расположили вокруг Советского Союза сеть военных баз дугой от Средиземноморья до Индокитая во время холодной войны. Этим же объясняется настойчивый интерес американцев и англичан к Крыму и Прибалтике, т.к. и Крым, и прибалтийские страны представляют собой «дуговую землю», столь важную для контроля над Евразией.

Американский политолог Пол Кеннеди выглядит на фоне остальных «работников геополитического треста» белой вороной. Он призывает администрацию США отказаться от чрезмерного вовлечения в мировую политику, дабы не пострадать от синдрома «имперской перерастяжки» (overstretching). По мнению Кеннеди, Америка перенапрягла свои силы, обессилела и ослабла в погоне за мировым могуществом. Теперь пришло время добавить в американскую политику изрядную долю изоляционизма, покончив с экспансионизмом. Но большинством его слова не воспринимаются всерьёз и вызывают шквал критики. Кеннеди возражает Ричард Хаас, утверждающий, что если США что-то и угрожает, то отнюдь не «имперская перерастяжка», а наоборот, «имперская недорастяжка». Поэтому Хаас призывает американцев отказаться от ущербного мировоззрения государства – нации и осознать свою имперскую сущность. Хаас возглавляет пресловутый Совет по международным отношениям (Council on Foreign Relations) – организацию мондиалистской направленности, авторитетного игрока в сфере международных связей США. Поэтому к словам Хааса нужно относиться со всей серьёзностью.

Заместитель государственного секретаря США по экономическим вопросам Алан Ларсен, ничтоже сумняшеся, со всей серьёзностью заявил: «Почти всегда нефть и газ находятся в странах с сомнительными политическими режимами». Подобное высокомерие и наглость могут вызвать лишь недоумение и чувство рушащейся безопасности, если осознать, что можно ожидать от государства, чьи чиновники столь высокого ранга произносят столь откровенные фразы, больше похожие на завуалированное объявление войны всем, кому не посчастливилось обзавестись нефтью и газом. Для Ларсена такие страны – потенциальная мишень для военного вторжения.

Американцы любят менять «плохие» и «сомнительные» режимы на «хорошие» и «демократические». Похожие идеи исповедует молодой американский геостратег Томас Барнетт, разделяя весь мир на «функционирующее ядро» и «неинтегрированную пропасть». Излишне говорить, что все соперники американского гегемонизма относятся, по Барнетту, к «неинтегрированной пропасти». Она потому и называется неинтегрированной, т.к. не поддаётся контролю Вашингтона и не спешит интегрироваться в атлантистскую систему безопасности во главе с США. Барнетт видит в странах «пропасти» угрозу американскому могуществу и призывает Белый дом сотрудничать со странами, граничащими с «неинтегрированной пропастью». Тогда пограничные страны смогут привнести в «пропасть» упорядоченность и стабильность, максимально её сузив. Упорядоченность и стабильность в устах Барнетта означает полную подчинённость и беспрекословное послушание Вашингтону со стороны других.

Англичанин Редьярд Киплинг писал о бремени белого человека, несущего свет свободы и разума диким народам. Не стоит думать, что такие идеи остались в далёком уже XIX веке, когда Британская империя ещё не растеряла остатки былого могущества. Американский журналист-международник Роберт Каплан, корреспондент журнала «Атлантический ежемесячник», который вхож в высокие кабинеты в американском правительстве, в своей книге «Имперское кряхтенье» (“Imperial grunts”) призывает Америку нести мир и процветание другим народам во имя демократии и соблюдения прав человека. Каплан по умолчанию ставит знак равенства между американской демократией и счастьем всего человечества.