За последний месяц заметно увеличилось число поводов, заставляющих общество обращать более пристальное, чем обычно, внимание на российские Вооруженные силы.

Президент Дмитрий Медведев, встречаясь на полигоне Донгуз (Оренбургская область) с командующими войсками военных округов, сообщил о поставленных им перед руководством Вооруженных сил пяти задачах, решение которых будет определять боеспособность наших ВС на ближайшую и среднесрочную перспективу.

1. Совершенствование организационно-штатной структуры и системы базирования войск. «Если, – заметил Президент, – говорить просто и прямо: все боевые соединения, воинские части должны быть переведены в категорию постоянной готовности».

2. Повышение эффективности системы управления Вооруженными силами.

3. Совершенствование системы подготовки кадров, военного образования и военной науки. Президент особо подчеркнул, что в настоящий момент это является «абсолютно насущной задачей».

4. Переоснащение ВС самым современным вооружением («Особое значение здесь будут иметь принципиально новые, высокотехнологичные образцы вооружений»).

5. Улучшение, как выразился Дмитрий Медведев, социального самочувствия Вооруженных сил (совершенствование денежного содержания, улучшение жилищных и бытовых условий и т.п.).

«Новый современный облик» нашим Вооруженным силам планируется придать к 2020 г. Именно к этому рубежу, по словам российского Президента, должно быть обеспечено гарантированное решение проблемы ядерного сдерживания в различных военно-политических условиях, а также комплексное оснащение формирований новыми образцами вооружений и средствами разведки. Предстоит кроме того добиться превосходства в воздухе, в нанесении высокоточных ударов по наземным и морским целям, а также в оперативной переброске войск. Запланировано серийное строительство боевых кораблей, в первую очередь атомных подводных крейсеров с крылатыми ракетами и многоцелевых подводных лодок.

Через несколько дней, выступая уже в Кремле, глава государства уточнил, на развитии каких видов и родов Вооруженных сил в первую очередь сосредоточится политическое руководство, чтобы привести уровень боеготовности армии и флота в соответствие с вызовами и угрозами первой четверти XXI века и на более далёкую перспективу. Предстоит укрепить стратегические ядерные сил сдерживания (СЯС), создать единую систему воздушно-космической обороны (ВКО), а также поднять статус России как великой морской державы за счет, надо понимать, опережающего развития ВМФ. Кроме того, в сжатые сроки предстоит сформировать Силы быстрого реагирования на основе Воздушно-десантных войск, частей специального назначения и морской пехоты. К такому шагу побуждают, в частности, недавние события в Южной Осетии.

О том, как Минобороны собирается решать поставленные Президентом и Верховным Главнокомандующим задачи, на днях сообщил министр обороны Анатолий Сердюков. Он объявил – ни много, ни мало – о начале в России самой радикальной за весь постсоветский период военной реформы.

Неуклюжие и, главное, непрофессиональные действия А. Сердюкова с самого момента его назначения на министерский пост в феврале 2007 г. заставляют с осторожностью относиться ко всем предлагаемым им новациям. Характерна для него и какая-то воистину родовая черта российского чиновника - начинать историю вверенного ему ведомства с себя, представлять дело так, будто до него ничего толкового не делалось.

Такая осторожность в оценке новаций «от Сердюкова» представляется не лишней. И в случае с новым заявлением министра обороны обращает на себя внимание вопиющее отсутствие хоть какой-то преемственности в руководстве оборонным ведомством - и это притом, что и нынешний, и предыдущий министры работают в одном правительстве.

Как прикажете воспринимать заявление Анатолия Сердюкова о начале в России «самой радикальной военной реформы» на фоне неоднократных и относительно недавних высказываний Сергея Иванова о том, что реформирование российских Вооруженных сил завершено и начинается целенаправленное строительство новых армии и флота?

Какое содержание вкладывает ныне действующий министр обороны в понятие радикальности и масштабности перемен, которые ожидают российские Вооруженные силы? Насколько они соответствую пяти параметрам, заложенным в указаниях Дмитрия Медведева?

Боюсь, впору вспомнить старую поговорку: тех же щей да пожиже влей. Вся «радикальность» грозит обернуться курсом, с которого руководители военного ведомства не могут свернуть вот уже два десятилетия – механического сокращения штатного состава ВС, упразднения одних и образования новых структур, их бесконечного слияния и разделения.

Министром обороны объявлено о новой волне сокращения Вооруженных сил на 200 тыс. человек, то есть до 1 млн., уже к 2012 г. Еще недавно рубеж был иным – 2016 г. И судя по всему, это не предел. С 1100 до 900 человек уменьшится генеральский корпус. Втрое сократится численность офицерского состава: с 450 тыс. человек до 150 тыс., в первую очередь за счет числа старших офицеров. В этом же русле снимут погоны с почти 200 тыс. военных медиков, журналистов, юристов и тыловиков.

«Секвестр» впрямую коснется центральных органов военного управления. Их численность (включая центральный аппарат Минобороны и Генштаба) с почти 22 тыс. человек к 2012 г. уменьшится до 8,5 тыс.

Под предлогом «оптимизации» по указанию министра обороны к 1 марта 2009 г. наполовину сократится общая численность главных управлений и служб Генерального штаба, включая важнейшие его звенья – Главное оперативное управление (ГОУ), Главное организационно-мобилизационное управление (ГОМУ) и Главное разведывательное управление (ГРУ).

Заметим: усовершенствование военной организации государства и управленческих структур Вооруженных сил – вещь необходимая для любой армии. Оно включено и в число задач, сформулированных Президентом, но - в качестве лишь одной и далеко не приоритетной задачи. У А. Сердюкова же перетряхивание управленцев и «огонь по штабам» – без преувеличения, главное звено «реформирования».

Причем делается это произвольно, без экспертных проработок и оборачивается прямой потерей управляемости российских Вооруженных сил в условиях, когда после августовской войны на Кавказе военно-стратегическая ситуация в мире заметно обострилась.

Как вы думаете, читатель, чем занимались генштабовцы накануне и в день, когда началась грузинская агрессия против Южной Осетии? Планировали и организовывали операцию по принуждению Тбилиси к миру? Держитесь за стул: старшие офицеры ГОУ и ГОМУ… грузили мебель: по директиве министра обороны им больше нет места в здании на Арбате, в свое время специально построенном для Генштаба и оборудованном закрытыми системами связи (в здании, скорее всего, начался предпродажный ремонт: объект в центре столицы - очень лакомый для коммерческих структур). Управление операцией на Кавказе налаживалось буквально на колесах, с огромным трудом, контакты с генералами и офицерами штаба СКВО, 58-й армии, с миротворцами пришлось устанавливать в основном с помощью личных «мобильников».

Как было бы смешно, когда бы не было так грустно. Как раз для такого случая Федор Михайлович Достоевский припечатал намертво: скверный анекдот. Сколькими прямыми людскими потерями заплачено за такую «оптимизацию»? Жаль, не нашлось ни одного народного избранника, который рискнул бы задать этот вопрос, когда министр Сердюков в Государственной думе докладывал о действиях войск.

Сократить число управленческих структур, уволить «лишних» военнослужащих – все это на поверхности. А как обстоят дела с выполнением других задач, поставленных Президентом?

В рапортах со стороны главы военного ведомства об успехах того же перевооружения войск недостатка нет. Ни один документ теперь не обходится без упоминания, например, о нанотехнологиях. Действительность же куда более сурова.

Уже ни для кого не секрет, что вооружение, которое руководство Минобороны продемонстрировало 9 мая на военном параде, желая поразить воображение, может, «потенциального» противника, а может, и нашего с вами, рядовых россиян, существует в российской армии либо в единичных, либо вообще в опытных образцах. В войска же продолжают поступать морально устаревшие образцы оружия и боевой техники. Техническая отсталость российской армии зримо проявилась в ходе боев в Южной Осетии и компенсировалась лишь мужеством и повышенной боевой активностью солдат и офицеров.

Сергей Иванов, выступая на днях на заседании Военно-промышленной комиссии, признал, что в нашей стране не выпускается значительный объем компонентов, требующихся для создания перспективных образцов вооружений. России еще только предстоит сформировать сертификационную, метрологическую и методическую базы для проведения испытаний микроэлектроники для военной техники. Пока же мы зависим от иностранных поставщиков. Чем это чревато, объяснять не нужно. А нам дуют в ухо о нанотехнологиях…

Медленно и непропорционально (в сравнении с масштабом вывода из боевого состава ракетных комплексов) обновляются СЯС, объявленные основным гарантом суверенитета Российской Федерации. Вопреки бодрым докладам, по существу провалена программа перехода на профессиональную армию. Офицеры, несмотря ни какие заклинания, по-прежнему остаются одной из самых низкооплачиваемых категорий граждан. Заметно не уменьшается очередь на жилье, и пока не слышно, чтобы разрекламированная руководством военного ведомства кампания по реализации «непрофильных» объектов МО и земли осчастливила бы кого-то из бесквартирных людей в погонах.

На этом фоне сервильные СМИ склонны квалифицировать многочисленные возражения общественности против скоропалительных и непродуманных «реформ» как негодование некоей консервативной прослойки в офицерской среде, привыкшей к старым порядкам. Что сказать: в лучшем случае здесь видно стремление журналистов не замечать очевидного, а в худшем – попытки оправдать полностью обанкротившуюся линию министра Сердюкова на «радикальные» преобразования.

Нынешнее положение в сфере военного строительства надо менять. Альтернативы нет. Слишком опасны вызовы национальной безопасности России в новом столетии. Однако неумелый исполнитель дискредитирует любую ценную идею. Беда, коль пироги начнет печь сапожник…