После государственного переворота 1917 года,
устроенного иудейскими бандитами на деньги американских и немецких
евреев, власть в России всегда находилась в их руках. Называли они себя
по-разному, но занимались одним и тем же...
Если не вникать в подробности, то хрущёвская «оттепель» кажется менее
кровавой, чем сталинское правление с его лагерями, победоносной войной
до последнего русского и прочими нюансами, о которых не любят вспоминать
крикуны, в изобилии расплодившиеся в России на американские деньги.
На самом же деле, и Сталин, и Хрущёв, и Брежнев, и Горбачёв, и
Эльцин, и прочие «вожди» народа, делали одно и то же дело: убивали русов
изо всех сил, т.е. старательно занимались геноцидом русского народа,
естественно, с выгодой для себя и своих подельников. Просто методы
геноцида были разными, да средства промывания мозгов (массового обмана)
постоянно совершенствовались. Поэтому-то и слышны до сих пор
провокационные стенания о том или ином «отце народов» или «мудром
руководителе»…
Репрессии времён хрущёвской «оттепели»
Алексей Балиев
Воспевание так называемой «оттепели» середины 1950-х первой
половины 1960-х продолжается и в постсоветской России. За последние 50
лет появилось очень немного публикаций о многочисленных акциях народного
протеста во многих регионах СССР против социально-экономической
политики Хрущёва, его сподручных и «преемников». Ясное дело, репрессии у
нас были только «сталинскими», а вот при Хрущёве, дескать, началась
«оттепель»... И это примитивное пропагандистское клише возведено чуть ли
не в ранг непоколебимой истины.
В конце июня этого года автору довелось побывать в Новочеркасске,
где в начале июня 1962-го в результате подавления народных волнений,
когда люди вышли на демонстрации протеста против повышения цен на
продовольствие и ухудшения жилищно-бытовых условий, были убиты и пропали
без вести многие десятки протестующих. И что же? В одном из городских
парков города, причём в его отдалённом месте, установлен Памятный Камень
высотой всего в 1 метр. А на нём выгравировано крайне лаконично и,
можно сказать, неконкретно: «Памяти жертв новочеркасской трагедии.
1962». И всё…
Правильно, – зачем ворошить старое и подвергать хотя бы малейшему
сомнению хрущёвскую, послехрущёвскую и нынешнюю трактовку отечественной
истории? Репрессии у нас, повторим, были сугубо «сталинскими». А вот
потом началась совершенно другая эпоха…
Кстати сказать, Новочеркасский расстрел, который в Китае в те
годы небезосновательно назвали «кровавым воскресеньем советского
рабочего класса и крестьянства», больше известен общественности, нежели
аналогичные военные подавления рабоче-крестьянских протестов этого
периода в других регионах СССР. Об этом сообщали разве что западное
радио и радио Китая, Албании, Северной Кореи – стран-оппонентов
послесталинского руководства СССР и КПСС, да наш самиздат.
Расстрел в Темиртау
…Июль-август 1959 г. в Карагандинской степи (Центральный
Казахстан) выдались на редкость жаркими и контрастными: до 37 градусов
по Цельсию в тени, ночью температура падала до плюс пяти. В обширном
палаточном городке в Темиртау, который был сооружён в 1940-х вблизи шахт
и карьеров по добыче угля, чёрных руд, цветных металлов и ртути,
начались массовые заболевания. Руководители же объектов замалчивали
проблему, не обращая внимания на жалобы и требования, угрожая «строго
наказать подстрекателей».
Но угрозы действия не возымели. Главным очагом восстания рабочих
стала восточная окраина Темиртау, где был расположен главный палаточный
городок. В ночь на воскресенье 2 августа около 100 рабочих-комсомольцев
возвращались с центральной городской танцплощадки. Отведав кипячёной
воды из огромного металлического бака, они в ярости его опрокинули: вода
оказалась протухшей.
О случившемся стало известно всему городу. А в преддверии этих
событий, в апреле-мае, рабочим Темиртау были увеличены нормы выработки
без повышения зарплаты, а качество продовольствия ухудшалось, и
сокращался его ассортимент. Помимо прочего, с 1959-го стали дорожать
одежда, обувь, бытовые приборы, некоторые продовольственные товары.
Поэтому протухшая вода стала, можно сказать, последней каплей...
Утром 3 августа около 800 человек разгромили отделения милиции,
начали громить торговые и общественные учреждения. А местные власти
никак не реагировали на призывы демонстрантов сесть за стол переговоров,
угрожая применить военную силу.
Хрущёв распорядился блокировать войсками Темиртау и частично
соседнюю Караганду – крупнейший в Средней Азии промышленный центр (чтобы
протесты и его не охватили). И, в случае необходимости, – применить
оружие. Из Караганды 5 августа на подавление восстания прибыли свыше 400
солдат и офицеров во главе с генерал-майором Запевалиным. Генерал
приказным тоном призвал демонстрантов разойтись и отказаться от
«антисоветских провокационных требований и действий».
В ответ в солдат полетели камни, кирпичи, бутылки; появились
небезызвестные «коктейли Молотова». И тогда по демонстрантам начали
стрелять из автоматов и пулемётов. Количество погибших и пропавших без
вести со стороны протестующих превысило, по данным казахстанского МВД,
150 человек, а среди военных потери составили около 70 солдат и
офицеров. Убитых бунтарей свалили в общую могилу и быстро сровняли это
место с землёй…
Когда в китайских, а также в эмигрантских СМИ появились сообщения
о случившемся (см., например, «Жэньминь жибао», Пекин 11/08/1959;
«Русский путь», Гамбург, 10.08.1959; «Наша страна», Буэнос-Айрес, 1959,
сентябрь), советским представителям за рубежом было предписано называть
такую информацию клеветой. Вначале со стороны ТАСС планировалось
опровержение, но вскоре Хрущёв его отозвал: как же, тем самым мы
косвенно подтвердим произошедшее…
Но никаких должных выводов из тех событий руководство страны не
сделало. Социально-экономическая политика, что привела к трагедии в
Темиртау, продолжалась. И, прежде всего, в РСФСР: те же «негласные»
повышения розничных цен, ухудшение снабжения потребительскими товарами,
увеличение норм выработки для рабочих и крестьян и т.п.
«Краснодар – город всеобщего восстания!»
Аналогичные события произошли в Краснодаре 15-17 января 1961 г.
Подчеркнём: сразу же после 10-кратной девальвации «сталинского» рубля (с
1 января) и одновременного введения 20-летнего моратория на дальнейшее
погашение государственных займов 1946-1957 гг.
Поводом к выражению массового недовольства
социально-экономической ситуацией стали жестокие действия милиции
центрального городского рынка. К 19 часам 15 января у крайкома КПСС
собралось около 2000 человек, и начался митинг – сначала у входа в
крайком, а затем в вестибюле здания. Одним из главных выступающих был
Николай Малышев, бывший офицер-фронтовик (имел боевые награды: орден
Красной Звезды, медали «За боевые заслуги», «За освобождение Кавказа»,
«За освобождение Вены»), уволенный из армии в 1959-м в рамках тогдашней
массовой и непродуманной кампании по сокращению численности Вооружённых
сил на миллион двести тысяч человек.
Он буквально кричал: «До каких пор мы будем терпеть произвол?!»,
«Когда же кончится социальное и экономическое унижение трудящихся?!»
Были выдвинуты требования повышения зарплат, пенсий, восстановления
«сталинского» снижения розничных цен (таковые ежегодно проводились в
марте в течение 1948-1954 гг.), улучшения жилищных условий. Попытки
работников крайкома успокоить людей ничего не значащими обещаниями не
возымели никакого действия.
Митингующие попытались связаться с ЦК КПСС и объяснить причину
волнений. Инициатива этого звонка исходила от одного из организаторов
протеста – Александра Капасова. Он по крайкомовскому телефону потребовал
соединить его с Хрущёвым.
Милиция и военные стали стрелять якобы поверх толпы митингующих, но свыше 15 человек было убито и ранено.
Вскоре на местном ремонтно-механическом заводе появились
листовки, в которых руководство СССР обвинялось в «перерождении,
пренебрежении интересами народа, в который уже стреляют… Социализм в
СССР превращается в ширму для обогащения партчиновников…».
Также писалось: «…После Октябрьской революции был допущен ряд
ошибок, и особенно после смерти Сталина. Сынки и дочери старой русской
буржуазии, пролезшие обманным путём в ряды партии и даже на руководящие
посты, почувствовали после 1953 года полную свободу действий... А
взяточники под партийным прикрытием, в свою очередь, – среди нас всех».
Призыв же был таким: «Спасение революции – в ваших, рабочих руках!».
Кстати, такие же оценки ситуации в СССР-КПСС появлялись в китайских СМИ с 1960 года…
К вечеру 16 января перед демонстрантами, число которых превысило
1200 человек, выступили первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС Г.
Воробьёв и командующий войсками Северо-Кавказского военного округа И.
Плиев. Они ничего конкретного не пообещали, призвав толпу разойтись. Но в
ответ им кричали: «Власти захватили лучшие квартиры, а простой народ – в
лачугах!», «Лжёте про Сталина, а сами, в отличие от него, жиреете и
воруете!». Позже появился лозунг «Краснодар – город всеобщего
восстания!».
Но с помощью народных дружин, «спецработников» и при содействии
профсоюзов большинство митингующих 16-17 января удалось уговорить
разойтись и приступить к работе. Одновременно на ряде предприятий
Краснодара улучшили снабжение столовых, продовольственных магазинов и
повысили зарплату на 10-15%.
И, как водится, тогда же начались аресты «зачинщиков». Было
арестовано 15 человек: 7 из них были привлечены к уголовной
ответственности за хулиганство и ущерб производству и получили
6-8-летние сроки тюремного заключения. Остальным были вынесены менее
суровые приговоры, причём уже в мае 1961-го всем 15-ти были снижены
сроки заключения (см., например, В.А. Козлов «Неизвестный СССР:
противостояние народа и власти в 1953-1985 гг.», М., «Олма-пресс», 2006;
«Родной край», Нью-Йорк, 1981, N 21; «Классовая борьба в
ревизионистском Советском Союзе», Пекин, 1967).
«Хрущёва – на мясо!»
Власть не хотела выглядеть карательной в отношении рабочих, но…
её социально-экономическая политика оставалась прежней и привела к более
крупному восстанию и кровавому его подавлению в Новочеркасске в начале
июня 1962 г.
1 июня в 10.00 около 200 рабочих сталелитейного цеха
Новочеркасского электровозостроительного завода – одного из крупнейших
машиностроительных предприятий СССР – прекратили работу и потребовали
снижения производственных норм и повышения расценок за труд в связи с
удорожанием продуктов и многих других товаров. В 11 часов эти 200
человек направились к заводоуправлению, по пути к ним присоединились
рабочие остальных цехов. В результате у заводоуправления сосредоточилось
около 1000 человек. Вскоре появился директор завода Курочкин.
Заметив невдалеке продавщицу пирожков, он пренебрежительно
заявил: «Не хватает денег на мясо – ешьте пирожки, хотя бы с ливером. И
хватит демагогии!»
Эта издевательская фраза вызвала бурное негодование рабочих, и
забастовка быстро охватила весь завод. Количество бастующих достигло
5000 человек, они заблокировали основную железнодорожную магистраль
Ростовской области. К демонстрантам присоединились до 500 работников
совхозов и колхозников из пригородов Новочеркасска, недовольных
сокращением приусадебных хозяйств, принудительным изъятием в пользу
государства скота и большей части домашней птицы с личных подворий, а
также повышением норм выработки, удорожанием продуктов и других товаров.
Появились плакаты: «Хрущёва – на мясо!», «Ложь о Сталине Хрущёву
не поможет!», «Долой партийную буржуазию!». Заметим, что эти лозунги
идеологически совпадали с критикой тогдашним руководством Китая
внутренней и внешней политики СССР-КПСС. И когда в китайских (и
албанских) СМИ появились фотографии с «новочеркасскими» лозунгами,
советский МИД выразил протест посольству КНР, но оно этот протест
отклонило.
В 10 часов утра 2 июня Хрущёву доложили о ситуации в
Новочеркасске, который фактически оказался под контролем демонстрантов.
Хрущёв связался с Ростовским обкомом, министром обороны Р.Я.
Малиновским, руководством МВД и КГБ, приказав всеми возможными мерами и
быстро подавить протесты. Министр обороны отдал приказ при необходимости
задействовать 18-ю танковую дивизию Северо-Кавказского военного округа
(СКВО).
Вечером того дня протестующие сорвали с фасада здания
заводоуправления большой портрет Хрущева и подожгли его. После чего
демонстранты захватили заводоуправление, объявив с его балкона о
создании «Совета рабочих», который будет руководить заводом.
События развивались стремительно, приобретая характер восстания. К
22 часам 2 июня демонстранты, общая численность которых к тому времени
превысила 5 тыс. человек, решили захватить центральную радиостанцию
города и обратиться с воззванием ко всей стране. По городу и его
пригородам стали расклеиваться листовки в защиту Сталина и так
называемой «антипартийной группы» Молотова, Маленкова, Кагановича,
Булганина, Шепилова. А также обвиняющие Хрущёва и хрущёвцев в измене
Родине, партии и социализму. Но в ночь с 1 на 2 июня в город вошли 7
танков и до 600 солдат и офицеров. А от переговоров с протестующими
отказывались как местные власти, так и прибывшие из Москвы члены
президиума ЦК Микоян, Козлов, Шелепин.
Но демонстранты опередили военных и ворвались-таки в горком
партии. Митингующие с балкона этого здания и из радиостудии призывали
расправляться с «номенклатурными ворами и лжецами», захватывать оружие у
военных, известить о происходящем народы СССР.
Военные получили приказ очистить здание горкома и примыкающую к
нему площадь, и после предупредительных залпов в воздух стали стрелять
на поражение. В больницы Новочеркасска с огнестрельными ранениями 2-4
июня обратились 45 человек, но раненых было как минимум вдвое больше. А
всего погибло и пропало без вести в те дни свыше 60 демонстрантов, около
250 – были арестованы и, в большинстве своём, приговорены к длительным
срокам ссылки или тюремного заключения. Все трупы погибших вывезли из
города и похоронили в безымянных могилах на разных кладбищах Ростовской
области.
Осенью в Новочеркасске состоялся «закрытый» суд над
руководителями и участниками восстания. Семеро из них – Александр
Зайцев, Андрей Коркач, Михаил Кузнецов, Борис Мокроусов, Сергей
Сотников, Владимир Черепанов и Владимир Шуваев – были приговорены к
смертной казни и вскоре расстреляны, остальные 105 человек получили
10-15-летние сроки заключения в колониях строгого режима. Но, хотя в
1991-1995 гг. все они были реабилитированы, «символический», повторим,
Камень Памяти в Новочеркасске и расплывчатая надпись на нём – наглядное
свидетельство тому, что постсоветские власти тоже не заинтересованы в
широкой огласке упомянутых событий. И не только в Новочеркасске.
В завершение приведём краткую хронику аналогичных протестов в других регионах СССР.
Следует отметить, что эти выступления, хотя и не были подавлены
войсками, в основном имели место в РСФСР. И это не случайно: именно на
неё, особенно на русские территории России, пришёлся главный удар
хрущёвской и послехрущёвской социально-экономической политики –
антирусской по существу:
1961 г. – забастовки рабочих на Кировском заводе «Электросила» (Ленинград), их требования были частично удовлетворены.
Март-октябрь 1963 г. – забастовки и демонстрации, в основном
рабочих, в Краснодаре, Иваново, Муроме, Бийске, Ярославле, на автозаводе
им. Лихачёва (Москва), в Кривом Роге, Донецке, Грозном (здесь рабочие
русской национальности, которых было большинство, требовали равной с
чеченцами, ингушами и дагестанцами оплаты за свой труд и одинаковых с
ними жилищно-бытовых условий). Требования пришлось частично
удовлетворить.
1969 г. – рабочие волнения в Свердловске, Воркуте, Ухте, Владимирской области, Киеве.
1972 г. – то же в Днепропетровске и Днепродзержинске (Украина).
1973 г. – забастовки рабочих в Витебске (Белоруссия).
1981 г. – рабочие волнения в Тольятти, Киеве, Орджоникидзе.
Требования протестующих и в этих городах были удовлетворены
частично, хотя и после упомянутых событий не обошлось без арестов и
ссылок.
Но в Грозном военное подавление демонстраций имело место ещё в
конце августа 1958 года. Войскам приказали стрелять по демонстрантам
русской и украинской национальности, протестовавшим против их
социально-экономической и жилищной дискриминации в сравнении с чеченцами
и ингушами, возвращаемыми с Урала, из Казахстана и Узбекистана. Сотни
демонстрантов, блокировав здание Чечено-Ингушского обкома КПСС,
требовали выхода к ним партийных руководителей и разъяснения от них
национальной и экономической политики в этом регионе. Но тщётно. После
нескольких предупреждений войска открыли по ним огонь.
Заметим при этом, что чеченцев и ингушей, в связи с
восстановлением Чечено-Ингушской АССР (1957 г.), начали прописывать в
городские квартиры или сельские дома русских и украинцев в этом регионе.
Вдобавок, последних внезапно стали увольнять с работы и трудоустраивать
на худших условиях в других регионах СССР, а взамен – предоставлять
высвободившиеся рабочие места чеченцам и ингушам. Из-за применения
военной силы в Грозном погибло и пропало без вести более 40 человек.
Словом, подлинная изнанка так называемой «оттепели» и
последовавшего «застоя» не имеет должного отражения в постсоветской
публицистике и историко-политических исследованиях в РФ. Не имеет
потому, что в противном случае придётся, что называется, официально
пересмотреть всю концепцию советской и российской истории после 1953
года.
Источник: «Столетие»
