Приход к руководству Министерством обороны сначала Сергея Иванова, а затем Анатолия Сердюкова,
кроме всего прочего, должен был, как утверждалось, заложить традиции
гражданского контроля над военными, сделать оборонное ведомство более
открытым и предсказуемым для общества. Однако с назначением нынешнего
министра обороны атмосфера закрытости заметно сгустилась.
Взять ключевую область –
кадровую политику. Из-под министерского ковра, словно после схватки
бульдогов, достают очередное «бездыханное» тело, а управление
информации и общественных связей (УИОС) Минобороны сколь бестрепетно,
столь и бездоказательно отметает любые подозрения насчет крупных
разногласий между министром и значительной частью генералитета. И
общественности по-прежнему остается только гадать, что таится за теми
или иными перестановками в Минобороны и Генштабе.
Едва минул месяц после отставки генерала армии Юрия Балуевского
с поста начальника Генерального штаба ВС РФ, как вслед за прежним
руководителем остались не у дел сразу три его заместителя, в том числе
один – в ранге первого заместителя.
По возрасту отставлен лишь
генерал-полковник Александр Скворцов, заместитель начальника Генштаба,
курировавший военную науку. 60 лет – предельный возраст для
трехзвездного генерала, тут более или менее ясно.
А вот почему лишились
должностей первый заместитель начальника Генштаба, начальник Главного
оперативного управления (ГОУ) генерал-полковник Александр Рукшин и
начальник связи Вооруженных сил в ранге заместителя начальника ГШ
генерал-полковник Евгений Карпов, объяснить никто не берется. Возраст?
Исключено. Рукшину лишь в будущем году исполнится 60 лет. Да это и не
приговор: руководитель такого калибра может рассчитывать на
персональное продление службы. Учитывая, что военачальников с таким,
как у него, опытом войсковой и штабной службы в наших ВС немного
(окончил две военных академии, много служил в войсках, немало лет отдал
Генеральному штабу, только в качестве начальника главка он с 2001
года), и что ГОУ, без преувеличения, это – ключевая структура Генштаба,
такое продление было более чем ожидаемо. Генерал Карпов тоже свой
возрастной лимит не выбрал, да и на должность был назначен всего два
года назад.
Факт отставки этих
военачальников не оглашался целую неделю. Когда же информация все-таки
вышла наружу, названное выше УИОС – орган, специально уполномоченный в
Министерстве обороны на контакты со СМИ, – уклонилось от комментариев,
хотя при всех условиях одновременный уход трех руководителей такого
служебного уровня – событие экстраординарное. Зато управление
информации и общественных связей Минобороны поторопилось опровергнуть
слухи о том, что в ближайшее время может быть принята добровольная
отставка еще одного замначальника Генштаба – начальника Главного
организационно-мобилизационного управления генерал-полковника Василия
Смирнова.
Впрочем, на протяжении
нескольких месяцев УИОС точно так же опровергало существование
нескольких рапортов на увольнение, поданных генералом Балуевским, и –
такое впечатление – узнало последним, когда отставка состоялась.
Частность, но показательная: вскоре после ухода из Генштаба генерал
Балуевский попал в госпиталь, и на небезосновательные предположения
журналистов, что произошло это вследствие нервного стресса, пережитого
Юрием Николаевичем в попытках противостоять деструктивным шагам
министра Сердюкова, и.о. начальника управления информации сообщил, что
генерал проходит плановое медицинское обследование – процедуру,
необходимую перед увольнением в запас. Но о каком запасе речь, если в
прошлом году то же самое управление сообщало о продлении срока военной
службы Балуевского до 2010 года? Или те, кого заботит лишь чистота
служебного мундира (мол, плохое самочувствие бывшего НГШ с событиями в
МО никак не связано), не считают необходимым соблюдать хотя бы
формальную логику?
Министр обороны ни сам не
удостаивает общественность объяснениями своих действий, ни подчиненные
информационные структуры на контакты с общественностью и СМИ не
ориентирует. Журналистское сообщество дружно жалуется на то, что УИОС
превратилось в личный рупор министра, никакой сколько-нибудь полезной,
общественно значимой информации здесь не получишь. Это – еще раз к теме
открытости Минобороны и гражданского контроля над ним.
Что ж, попробуем
самостоятельно докопаться до причин, которые побуждают министра обороны
решать кадровые вопросы в подобном духе. За полтора года пребывания в
должности Анатолий Сердюков добился удаления целой группы
высокопоставленных должностных лиц, включая обоих первых заместителей
министра обороны (один из них – начальник Генштаба), нескольких
«ординарных» заместителей министра, заместителей начальника
Генерального штаба, нескольких главнокомандующих видами ВС,
руководителей важнейших служб и главков – расквартирования и
обустройства, боевой подготовки и службы войск, бронетанкового,
международного военного сотрудничества, военно-медицинского, а также
начальников рангом поменьше. Налицо самая настоящая чистка центрального
аппарата, но вовсе не от коррупционеров в погонах и «пузатых», то есть
растерявших необходимые для службы физические кондиции генералов, как
пытаются доказать иные ультралиберальные СМИ.
Если вдуматься в должности
и фамилии уволенных, то вырисовывается тенденция: Сердюков
освобождается от двух категорий руководителей. Первая – те
военачальники, которые управляли серьезными финансовыми потоками,
ведали закупками вооружения и распоряжались наиболее привлекательными
объектами недвижимости и земельными площадями. При этом их
квалификация, способность решать поставленные задачи при решении их
судьбы в аппарате министра во внимание не принимались. Они – чужие,
доставшиеся по преемственности от предыдущих руководителей
министерства, поэтому, по логике Сердюкова, не заслуживали доверия и
должны были уступить членам его команды. К слову, и при подборе этой
самой команды уровень компетентности, судя по всему, не только не
решающий, но и далеко не главный фактор (важнее личная преданность).
Так решался вопрос,
например, с управлением строительным комплексом. Начальником вновь
сформированного Главного управления капитального строительства стал
близкий к Сердюкову Леонид Сорокко, всего лишь за год до этого бывший
гендиректором строительной фирмы в Санкт-Петербурге, а затем призванный
в советники министра. Начальником Главного управления обустройства
войск МО РФ назначен еще один земляк и выдвиженец министра – Олег
Коваль, до прихода в систему Минобороны работавший в городе на Неве
коммерческим директором строительной фирмы.
По похожему сценарию
решается судьба того важного участка службы, за который до недавнего
времени отвечал генерал Евгений Карпов. Не исключено, что начальника
связи в Вооруженных силах теперь просто не будет. Ибо в ноябре 2007
года учреждена совершенно новая для российского военного ведомства
должность – заместителя министра обороны, отвечающего за развитие
автоматизированных систем управления, информационных технологий и
связи. То есть полностью дублирующая должность заместителя начальника
Генштаба – начальника связи Вооруженных сил. Заместителем министра
назначен генерал-майор ФСБ запаса Олег Эскин, еще один советник и
земляк Сердюкова.
Хорошо известно: чтобы
приказ был выполнен, мало отдать его, требуется механизм реализации.
Начальник связи ВС руководил вверенным направлением работы, используя
штат и возможности управления начальника войск связи, имел подчиненные
войсковые структуры. А чем располагает новоиспеченный замминистра?
Чтобы создать под него аппарат, вероятнее всего, будет сломана хорошо
отработанная и показавшая надежность система. Во имя чего? Только для
того, чтобы «чужого» заменить «своим»?
Ну а вторая категория
увольняемых, начиная с генерала армии Балуевского, – люди не просто не
входящие в команду министра, но и открыто возражавшие против
нововведений человека, знавшего об армии лишь по двум годам службы
после окончания института, а самое главное – рассматривающего
министерство обороны не как важнейший инструмент обеспечения
безопасности страны, а как объект финансового менеджмента.
Либеральным СМИ выгодно
позиционировать Анатолия Сердюкова как реформатора, который способен
жесткой рукой навести порядок в министерстве, якобы наполненном одними
генералами-ретроградами. Это неверно ни по форме, ни по существу. Если
МО РФ – заповедник должностных лиц, на дух не принимающих никаких
перемен, то тогда должна быть дана соответствующая оценка Сергею
Иванову, семь лет до этого руководившему Минобороны и сформировавшему
центральный аппарат именно таким, каким он достался его сменщику. Но,
как известно, покинув пост министра, Сергей Борисович резко пошел на
повышение, став первым вице-премьером. Это – по форме обвинений в адрес
генеральско-офицерского корпуса.
А что касается их существа,
то военное ведомство жесткой рукой не удивишь. Удивить можно вопиющим
дилетантизмом, который, собственно, и вызывает сегодня противодействие.
Вспомним, против чего аргументированно выступал генерал Балуевский:
против изъятия у Генерального штаба как главного органа стратегического
планирования и управления Вооруженными силами ряда ключевых функций,
произвольного, чуть ли не наполовину, сокращения центрального аппарата,
кардинального сокращения в армии офицерских должностей, вывода из
Москвы главкомата Военно-Морского Флота, приватизации ряда военных
объектов, продажи земельных участков. Зададимся вопросом: хотя бы по
одной из названных позиций инициаторами «реформ» были предложены
какие-то серьезные обоснования? Об уровне аргументации министра и его
команды говорит такой факт: когда Генштаб представил расчеты в
обоснование возможного сокращения центрального аппарата на 20%,
Сердюков тут же исправил цифру на 40. С ходу, произвольно! А чего
мелочиться, когда есть право единоличного решения?
При всем уважении к
единоначалию должностное лицо такого уровня, как начальник Генштаба, не
может руководствоваться категоричным указанием министра: «Получили
приказ – выполняйте!». При несогласии он подает рапорт об отставке. И
уходит. Не пожелали, как видно, быть безгласными и генерал Рукшин, и
десятки других генералов и офицеров. Число их, как нетрудно предвидеть,
будет стремительно расти. Даже недолгая история российской армии
свидетельствует, что профессионалы, не находящие применения своим силам
и не желающие механически исполнять приказы, которые им непонятны, чаще
всего «голосуют» ногами. Закрытость же, в обстановке которой в
Минобороны выстраивается политика, начисто устраняет широкую
общественность, в том числе ветеранский корпус ВС, от какого бы то ни
было влияния на ее формирование и реализацию и лишь позволяет
процветать самонадеянным дилетантам.
Кто выигрывает от этого? Во всяком случае, не Вооруженные силы, не интересы национальной безопасности страны.
