Крылатые ракеты спустя всего полвека после первого применения стали практически основным оружием бесконтактной войны.
Их системы наведения и способность «уходить» от ПВО улучшились на порядок. А скорости повысились до такой степени, что в ближайшем будущем им не понадобятся даже крылья — для ракеты, пролетающей полторы тысячи километров за 10 минут, достаточно соответствующего профиля самого корпуса.

В США разработка крылатых ракет (КР) нового поколения, удачно попавшая в русло концепции «ограниченной ядерной войны» президента США Картера, началась в первой половине 1970-х годов. На первых порах ВМС хотели получить противокорабельную ракету с дальностью до 500 км (проект TASM), но вскоре сочли возможным выполнить в тех же габаритах и стратегическую ракету. Наконец, в середине 1970-х было объявлено о проектах стратегических КР морского, воздушного и наземного базирования — соответственно SLCM, ALCM и GLCM. Ракеты должны были обладать дальностью пуска до 2 500—2 600 км, ядерной боевой частью мощностью до 200 кт и унифицированными системами наведения.

В 1982 году на вооружение ВВС поступила КР воздушного базирования AGM-86 фирмы «Боинг». Ее носителями стали стратегические бомбардировщики B-52 модификаций G и Н, а позднее — бомбардировщики В1В и В2А.

Созданная фирмой «Дженерал Дайнэмикс» противокорабельная ракета «Томахоук» («Томагавк») BGM-109B с дальностью 550 км и обычной боевой частью появилась в 1983 году, а в 1984-м на вооружение поступила стратегическая ядерная ракета морского базирования «Томахоук» BGM-109А той же фирмы. Они устанавливались в основном на атомные подводные лодки и ракетные крейсеры. На некоторых подводных лодках баллистические ракеты даже заменяли крылатыми. От новых КР ожидали «длительного превосходства» над потенциальным противником, как когда-то от атомной бомбы.

Однако советские КР нового поколения поступили на вооружение немногим позже американских. В 1976 году советское правительство приняло решение о разработке стратегических крылатых ракет воздушного, морского (комплекс «Гранат») и наземного (комплекс «Рельеф») базирования. Первым проектом занялось ПКО «Радуга» в Дубне под руководством Игоря Сергеевича Селезнева, вторым и третьим — НПО «Новатор» в Свердловске под руководством Льва Вениаминовича Люльева.

Созданный дубнинцами и принятый на вооружение в 1983 году ракетно-авиационный комплекс с КР Х-55 с ядерной боевой частью мощностью до 200 кт и дальностью пуска до 2 500 км был основой советской стратегической авиации. Носителями ракет стали бомбардировщики Ту-95МС, позднее добавился Ту-160. Конечно, создание сложного комплекса не обходится одним исполнителем. На ту же Х-55 работало более 100 предприятий, научно-исследовательских и конструкторских организаций. Так, бортовая система управления создавалась в ОКБ «Марс», двухконтурный турбореактивный двигатель — в МНПО «Союз».

Ракета Х-55 получила ряд модификаций: Х-55СМ — с увеличенной до 3 000 км дальностью (за счет дополнительных баков); тактическая Х-65 — с дальностью 500—600 км и обычной (фугасной или кассетной) боевой частью; противокорабельная Х-65СЭ с дальностью 250—280 км и радиолокационным самонаведением на конечном участке.

В 1984 году на вооружение ВМФ поступил комплекс РК-55 «Гранат» разработки НПО «Новатор», которым вооружили подводные лодки проектов 667АТ, 671РТМК, 945А, 971. Ракета рассчитана на запуск из 533-мм торпедного аппарата. Дальность пуска — до 3 000 км — превысила дальность «Томахоук». Характерная черта ракет Х-55 и «Гранат» — складывание внутрь фюзеляжа не только крыла и оперения, но и двигателя (на выдвижном пилоне), а у Х-55 для размещения во внутрифюзеляжном отсеке даже хвостовой кок корпуса складывается гармошкой.

Малой заметности новых американских и советских КР для РЛС способствовали размеры (обусловленные требованиями размещения на носителях), использование в конструкции композиционных, радиопоглощающих материалов, зализанность обводов с минимумом выступающих частей, то есть применение отдельных элементов технологии малозаметных аппаратов, известной как «стелс».

Умение правильно прицелиться

Но все же главной «изюминкой» новых ракет стала система наведения. Инерциальная система при всей своей надежности и помехозащищенности не «ловит» отклонения от курса из-за ухода гироскопов и бокового сноса ракеты. На больших дальностях отклонение реальной траектории от заданной получается немалое. У новых американских КР оно составило 900 м на каждый час полета, а полет на максимальную дальность занимает 2,5—3 часа. Для компенсации накапливающейся ошибки добавили корреляционную систему с коррекцией по рельефу местности — благо к тому времени спутники радиолокационной разведки позволяли создать подробную базу трехмерных изображений поверхности Земли. Так работает система наведения TERCOM той же «Томахоук». На заложенной в программе траектории выбираются несколько участков коррекции, оцифрованное радиолокационное изображение их рельефа закладывается в память бортовой ЦВМ при подготовке к пуску. После пуска с помощью стартового ускорителя (при наземном или морском базировании) или сброса с самолета ракета запускает маршевый двигатель и следует к цели по заданной траектории на высоте 60—100 м (может снизиться и до 30 м), обходя препятствия и ранее выявленные сильные группировки ПВО и меняя курс каждые 100—200 км. По достижении участка коррекции бортовой радиовысотомер СВЧ диапазона «ощупывает» подстилающую поверхность и получает радиолокационную карту рельефа. Карта оцифровывается, ЦВМ сравнивает полученный «слепок» с эталонным и по выявленным ошибкам выдает команды на корректирование траектории. В результате ракета выводится в район цели с точностью, недостижимой для предыдущих поколений. Круговое вероятное отклонение, то есть радиус круга, в который ракета попадает с вероятностью 0,5, не превышает 100 м. При ядерной БЧ этого вполне достаточно. На тех же основах работает, скажем, и система наведения ракеты Х-55 с высотой полета 40—110 м — ее инерциальная система сопряжена с доплеровским измерителем скорости и сноса и системой коррекции по рельефу местности.

Семейство стратегических крылатых ракет, принятых в СССР, в целом подобно американскому. Однако с того же 1976 года НПО «Машиностроение» разрабатывало на основании несколько иных требований ракету «Метеорит» — сверхзвуковую, с дальностью пуска до 5 000 км и универсального (воздушного, морского и наземного) базирования. Кроме прочих новшеств предполагалось оснащать ее устройством ионизации набегающего потока воздуха для формирования плазменного шлейфа. Последний должен был снижать сопротивление движению и резко уменьшить радиолокационную заметность ракеты — технология, не реализованная в серии и поныне, однако до сих пор актуальная. Но работы по «Метеориту» свернули к концу 1980-х годов.

После подписания в 1987 году Договора о сокращении ракет средней и меньшей дальности развитие вооружений переориентировалось на «обычные» войны. В СССР и США началась модернизация стратегических КР с заменой ядерных боевых частей «обычными». Последние требовали большей точности системы наведения. И причиной американского «миролюбия» была уверенность в технологическом превосходстве и обеспечении большей точности попаданий своих ракет, а также большей эффективности обычных боевых частей. Так, американская пассивная оптико-электронная головка самонаведения системы DSMAC обеспечивала круговое вероятное отклонение не более 20—30 м. Впрочем, оптический коррелятор по эталонному изображению местности получила и модификация советской ракеты Х-55 — Х-55ОК. У американской «Томахоук» появились модификации BGM-109C с унитарной полубронебойной фугасной боевой частью для удара по защищенным объектам и BGM-109D с кассетной боевой частью для ударов по скоплениям войск, аэродромам и т.п. Правда, уменьшалась дальность пуска — обычные боевые части больше весили и занимали больше места, чем ядерные. Скажем, у «Томахоук» максимальная дальность пуска составила 1 600 км, у неядерной КР воздушного базирования AGM-86С — 1 100 км. Тем не менее переделку части ядерных ракет в «обычные» американцы периодически возобновляли — по мере расходования последних. Что до наземных «Томахоук» BGM-109G, то их, согласно Договору, ликвидировали.

По командным пунктам

С ликвидацией Варшавского Договора и распадом СССР американцы и их союзники по НАТО (в основном — самый верный в лице Великобритании) начали практическое испытание КР в конфликтах другого уровня и на других противниках. При этом они смогли наглядно продемонстрировать возможности высокоточных ракетных комплексов в поражении стратегически и тактически важных целей, но и о «воздушном терроре» не забыли. Масштабы применения КР и круг задач, решаемых с их помощью, расширялись, а сами ракеты совершенствовались. Особенности КР делают их отличным средством первого массированного удара, призванного прежде всего подавить и уничтожить стационарные объекты ПВО противника и его систему управления. Затем можно наносить по наиболее важным объектам групповые или одиночные удары — по обстановке. Именно так они и применялись, начиная с операции «Буря в пустыне» 1991 года.

Правда, в первые четыре дня «Бури в пустыне» на них пришлось только 16% всех авиационно-ракетных ударов, но через два месяца — уже 55%. Основную массу составили BGM-109 «Томахоук» модификаций C и D, запускавшиеся с американских надводных кораблей (276 ракет) и подводных лодок (40 ракет), развернутых в Средиземном и Красном морях и в Персидском заливе. 33 ракеты сбили ПВО Ирака, 35 отклонились от цели. Бомбардировщики В-52Н произвели 35 пусков КР AGM-86С, 30 из них накрыли свои цели.

На наиболее важные цели наводилось обычно по нескольку ракет. Большое количество ракет в залпе затрудняло работу ПВО — она не успевала не то что поразить, но даже отследить все цели. В дополнение, как сообщалось, часть КР несла станции постановки помех. А вот в охоте за мобильными иракскими ракетными пусковыми установками ракеты были почти бесполезны — подвижная цель уходила раньше, чем ее координаты вводили в программу полета. В специфических условиях Ближнего Востока выявилась и проблема системы TERCOM — преимущественно однообразный ландшафт оставлял небольшой выбор участков для коррекции. Приходилось направлять несколько ракет по одному маршруту, а это повышало потери от огня ПВО.

Тогда разработчики снова «обратили взор к небесам». Но не на звезды, а на спутники. Собственно, без спутниковой разведки, связи, спутниковых карт местности применение КР в любом случае было бы затруднительно. Но первый опыт боевого применения ускорил реализацию программы, разработанной еще в 1980-е годы. Речь шла о коррекции траектории по сигналам космической радионавигационной системы NAVSTAR (GPS), позволяющей с высокой точностью определять координаты и скорость движения объекта. На «Томахоук» начали ставить приемники GPS, сопрягая их с имеющейся системой наведения. Выбор траекторий упростился, сократилось электромагнитное излучение ракеты на основной части траектории, всепогодность сохранялась, а нанесение высокоточного удара стало возможно в любой точке земного шара. Одновременно совершенствовали боевые части. На «Томахоук», например, унитарную боевую часть облегчили, сделали прочнее и ввели замедление подрыва — для поражения заглубленных объектов, защищенных толщей бетона. Ставили также боевые части, наводящиеся на радиоизлучение цели.

Но когда в сентябре 1996 года по различным объектам Ирака выпустили 44 КР воздушного и морского базирования, точность ударов оказалась невысокой. Из 16 выпущенных AGM-86С в цели попало только 5 — результат не назовешь впечатляющим. На AGM-86С также начали ставить приемники GPS. Модификация AGM-86D получила проникающую боевую часть и дальность пуска до 1 320 км. Для большей глубины проникновения ракете придали способность пикировать на цель практически вертикально.

Модернизированные КР нашли применение в операции «Лиса пустыни» (Desert Fox) в декабре 1998 года. Предварительно была создана плотная группировка космических средств различного назначения, по информации с разведывательных спутников результаты ударов оценивали в реальном масштабе времени. Примерно по 100 военным и гражданским объектам Ирака запустили 415 ракет, причем часть из них (впервые) с бомбардировщиков В-1В. Доля крылатых ракет в авиационно-ракетных ударах возросла до 72%. Достичь этого позволило как совершенствование «навигационного обеспечения» самих ракет, так и наличие единой системы планирования полетных программ. Не поразили назначенные цели якобы лишь 13 ракет. Остальные же «влетали» не только в военные и промышленные объекты, но и в жилые дома, школы и т. п.

В августе 1998 года 13 ракет было запущено по «базам террористов» в Судане и 66 — в Афганистане, — дополнительно испытали новые модификации ракет. Масштабные боевые испытания крылатые ракеты прошли и в условиях Европы. Еще в сентябре 1995 года США, дабы помочь мусульманским группировкам в Боснии, выпустили 13 КР по позициям боснийских сербов.

В ходе боевых действий против Югославии 1999 года (операция «Решительная сила») НАТО опробовал ведение «бесконтактной» войны с применением разведывательно-ударных боевых систем. Последние основаны на сочетании космических средств наблюдения, управления, связи, навигации, информационно-управляющих систем и носителей высокоточных КР. Запуски КР производили с дальностей «всего» 200—800 км. Вначале удары наносились по ПВО. Югославы неприятно удивили НАТО, не раскрыв в момент первых же ударов свою систему ПВО. Задействованные ими мобильные зенитные комплексы включались на короткое время и быстро меняли позиции. Грамотно применялись маскировочные мероприятия и средства радиоэлектронной борьбы.

Тем не менее натовцам удалось нанести ущерб системам военного и государственного управления. Это позволило на следующем этапе сосредоточиться на выводе из строя коммуникаций, отдельных объектов инфраструктуры, затем — складов и объектов нефтеперерабатывающей промышленности, нанося удары группами или одиночными КР в сочетании с действиями пилотируемой авиации. Удары крылатыми ракетами (преимущественно ночные) нанесли по более чем 130 объектам, из которых 52 были гражданского назначения: так была доказана возможность поражать объекты в условиях городской застройки. Ракеты, к сожалению, эффективны и против гражданского населения. В первые же налеты крылатая ракета убила 26 человек в жилом доме в городе Алексинац. В Белграде и других местах были разрушены несколько больниц. 8 мая был нанесен памятный ракетный удар по китайскому посольству в Белграде. Позже генералы признали, что эти удары не были «случайностями» (вроде ракет, залетевших в Болгарию), а заранее планировались.

Всего за время налетов израсходовали более 700 КР (по другим данным, более 1 200, из них около 80 — AGM-86С воздушного базирования, остальные — BGM-109 модификаций C, D и F). Югославы сбили 40 ракет и увели от целей 17. И это при том, что система ПВО Югославии уже была разрушена и разорена гражданской войной. В ходе операции «Несгибаемая свобода» в Афганистане в 2001 году применили более 600 ракет. Вслед за массированным их применением в начале операции (запуски производились с американских и британских кораблей и подводных лодок) перешли к одиночным ударам по наиболее важным целям — аэродромам, объектам ПВО, зданиям военного и государственного управления. Эффект от разрушения инфраструктуры оказался невелик — в Афганистане мало кто пользовался электроэнергией или центральным отоплением.

Наиболее массированно применялись КР во время американо-британской агрессии против Ирака в 2003 году («Шок и трепет»). Хотя здесь удары с применением КР воздушного и морского базирования составили всего около половины всех авиационно-ракетных ударов. Сравним, однако: в ходе «Бури в пустыне» за 43 дня запустили всего 282 КР «Томахоук», а в ходе операции «Шок и трепет» с 20 марта по 15 апреля — 950. Первые же пущенные ракеты обрушились на здания военного и государственного руководства в Багдаде, объекты ВВС и ПВО. В отличие от той же «Бури в пустыне» теперь наиболее интенсивными были налеты КР в первые дни операции, затем их применяли для поражения отдельных важных объектов. Около 150 таких пусков ракет AGM-86C и D произвели бомбардировщики В-52Н на удалении 400—600 км от целей — над территорией Турции, Иордании, самого Ирака, над Персидским заливом. Около 80% всех пусков пришлось на долю «Томахоук» BGM-109 модификаций C и D. Около 800 КР выпустили с надводных кораблей и подводных лодок США и Великобритании из Персидского и Оманского заливов (на удалении от целей 600—650 км), из восточной части Средиземного моря (удаление 1 250—1 600 км) через территорию Турции, из Красного моря (удаление 1 000—1 100 км) через территорию Саудовской Аравии. Но «бесконтактной» войны, как известно, не получилось.

За первую неделю войны только в Багдаде в результате авиационно-ракетных ударов погибло 350 мирных граждан. Потери среди мирного населения сопровождали всю операцию. А «промахнувшиеся» ракеты падали в Иране, Турции, Саудовской Аравии.

Тем не менее отрицать эффективность высокоточного оружия в борьбе с ПВО, разрушении системы управления, военной и гражданской инфраструктуры противника — особенно при столь интенсивном применении — не приходится. США закрепили за крылатыми ракетами роль основного и даже решающего ударного оружия.

С другой стороны, опыт пятнадцати лет показал, что хотя средства ПВО (ЗРК, ЗУ, истребители, даже аэростаты) играют важную роль, наиболее эффективной обороной против КР является уничтожение их носителей. А это требует систем космической разведки, дальнего радиолокационного обнаружения, оставляет главную роль за истребителями, противокорабельными и противолодочными комплексами даже в «обычной» войне. Не случайно США с таким старанием предварительно изолируют и «обкладывают» жертв агрессии и стремятся к завоеванию абсолютного превосходства в воздушно-космической сфере и на море.

Смена вех

Генералы из ВВС США были не слишком довольны точностью и надежностью КР AGM-86, и поэтому еще в 1983 году заказали разработку по программе ACM ракеты воздушного базирования следующего поколения. И в 1993 году на вооружение начала поступать AGM-129 (фирмы «Дженерал Дайнемикс» и «МакДоннелл Дуглас») с дальностью пуска до 3 000 км. Кроме инерциальной системы с лазерными гироскопами она отличается комплексным применением технологии «стелс» — это проявилось и в обводах, и в широком использовании композиционных материалов и радиопоглощающего покрытия, и в снижении тепловой заметности. Однако заменой ракет типа AGM-86 новая КР не стала. В новых условиях больше внимания уделили модернизации уже проверенных моделей.

Некоторые из этих мероприятий были упомянуты выше в статье. Одна из самых серьезных проблем — время подготовки к пуску. В 1991 году полетные задания вводились в КР на центральных базах, для «Томахоук» уточнялись с помощью корабельных систем управления ракетным оружием. Время подготовки достигало 80 часов, а в 2003-м, за счет новой системы ввода задания, стали управляться за сутки. Кроме того, было предложено снабжать ракету спутниковым каналом связи для автоматизированного обмена данными в реальном масштабе времени с аппаратами разведки и управления. Это позволит уже в полете перенацеливать ракеты в случае изменения координат цели, наносить удары по подвижным целям, «выстраивать» наиболее оптимальный строй КР, выпущенных в одном залпе. Появление канала обмена данными включает ракету в единую сеть управления вместе с другими воздушно-космическими средствами, но требует и соответствующей защиты канала. Иначе она может оказаться слишком чувствительной к средствам информационной борьбы — помните анекдот о российских хакерах, перепрограммировавших «Томагавки» в «бумеранги»? Впрочем, канал обмена можно и не задействовать.

Уязвимой выглядит и спутниковая корреляционная система. В случае большой войны NAVSTAR станет одним из первых объектов физических и информационных ударов. В «эпоху информатизации» противоборство средств нападения и защиты переходит на новый уровень. Но США и их союзники, судя по всему, рассчитывают воевать с противником, уже безнадежно отставшим технологически.

В рамках программы JASSM в США создана КР класса «воздух-поверхность» AGM-158 («Локхид—Мартин») с дальностью пуска до 350 км при круговом вероятном отклонении не более 3 м. Ее уже смогут запускать самолеты как стратегической, так и тактической и авианосной авиации. Комбинированная система наведения ракеты включает инерциальную систему с коррекцией траектории по данным системы NAVSTAR и тепловизионную головку самонаведения, а также — что существенно — программно-аппаратные средства автономного распознавания цели в условиях применения противником средств маскировки. На КР монтируется передатчик данных о собственном положении ракеты в полете. Боевая часть — унитарная бетонобойная или кассетная. Последняя может нести суббоеприпасы для поражения бронетехники, автотранспорта, зенитных комплексов, самолетов на стоянке. Близка к завершению программа JASSM-ER — КР той же «Локхид—Мартин» с увеличенной до 1 000— 1 150 км дальностью пуска и широким применением технологии «стелс». Пуск возможен с малозаметных ударных самолетов. От сочетания «малозаметный носитель — малозаметный боеприпас большой дальности» ждут качественного повышения боевых возможностей.

Не желая зависеть от США, крылатые ракеты продолжают создавать и европейцы. Правда, не покушаются на «стратегические» дальности — тем более что по опыту даже стратегические КР нередко запускали с дальности от 200 до 600 км. Скажем, франко-британская компания «Матра Би-Эй-и Дайнэмикс» разработала тактическую КР «Сторм Шэдоу» («Тень бури»). При дальности пуска 250 км она использует режим полета на предельно малых высотах с огибанием рельефа, коррекцию по сигналам GPS, оптико-электронное самонаведение на конечном участке. Программа сопоставления трехмерного теплового изображения цели с хранящимся в памяти позволяет ракете наводиться на объект даже в условиях задымления, а также перенацелиться в случае, если заданный объект уже разрушен. Для применения ракеты тоже требуется предварительная спутниковая разведка целей и местности, и здесь европейцы задействуют собственные космические аппараты. В ходе агрессии в Ираке в 2003 году «Сторм Шэдоу» уже запускались с британских истребителей «Торнадо».

Не хотят отставать и в «третьем мире». Так, Пакистан в 2005 году объявил об испытании КР «Хатф VII» («Бабур») с дальностью пуска до 500 км, способной нести ядерную или обычную боевую часть. Неудивительно, что это заявление увязано с поступлением на вооружение Индии сверхзвуковой КР «Брамос» универсального базирования с дальностью пуска около 300 км. Она разработана индийско-российским предприятием на основе ракеты «Яхонт», созданной в НПО «Машиностроение» под руководством Герберта Александровича Ефремова. В ней реализуется давнее стремление военных и конструкторов — единая крылатая ракета с возможностью загоризонтного пуска, реализацией принципа «выстрелил и забыл», морского, наземного (с вертикальным стартом) и воздушного базирования. А информация о появлении КР большой дальности в Иране породила большой переполох и предъявление обвинений Украине в продаже за рубеж бывших советских Х-55.

Саму же стратегическую ракету Х-55 подвергли глубокой модернизации в России, выполнив на ее основе неядерную Х-555 с повышенной точностью наведения и меньшей радиолокационной заметностью. Инерциально-доплеровская система наведения получила многоканальный приемник спутниковой навигационной системы ГЛОНАСС и оптико-электронную головку самонаведения. «В форточку» ракета, конечно, не попадает, но все же круговое вероятное отклонение уменьшилось до 20 м, так что ракета может донести боевую часть до малоразмерной цели. Сама боевая часть может быть проникающей или кассетной. Хотя и тут обычная боевая часть сократила дальность пуска до 2 000 км. Х-555 могут положить предел американской «монополии» на применение неядерных КР большой дальности. Недаром за пуском четырех таких ракет в августе 2005 года лично наблюдал президент В.В. Путин с борта бомбардировщика Ту-160. У модификации Х-101 той же ракеты заявленная дальность пуска увеличилась до 5 000 км.

Интересным дополнением к стратегическим КР морского базирования становится российская 3М-14 «тактической» дальности (300 км), разработанная НПО «Новатор» в рамках комплекса управляемого ракетного морского оружия. КР способна поражать с моря наземные цели, расположенные на удалении от берега, полет над морем совершает на высоте 20 м, над сушей — 50— 150 м, с огибанием рельефа и коррекцией траектории по сигналам системы ГЛОНАСС.

Идет поиск и в области совершенствования боевых частей. Автономно наводимые суббоеприпасы позволяют придать черты ударной крылатой ракеты беспилотному разведчику — распознав и выбрав цели, он может сбросить боевые блоки и вернуться. В плане радиоэлектронной борьбы вызывают интерес боевые части, генерирующие мощный электромагнитный импульс — они не заменят другие поражающие средства, но существенно помогут их применению.

Выход на гиперзвук

С 1930-х годов идут исследования гиперзвукового полета, то есть полета на скоростях, превышающих скорость звука в 5 и более раз. Не менее четырех десятилетий идут работы над гиперзвуковыми управляемыми ракетами. Резкое сокращение времени полета способствует преодолению современной и даже существующей пока только в разработках ПВО/ПРО, поражению маневренных целей в глубине обороны противника. Гиперзвуковые ракеты преодолевают «высотобоязнь» — высоты полета возвращаются к 10—30 км.

В 1997 году НПО «Радуга» представило гиперзвуковой экспериментальный летательный аппарат Х-90 со складным треугольным крылом дальностью полета до 3 000 км, маршевым гиперзвуковым прямоточным воздушно-реактивным двигателем. Для выхода на сверхзвуковой режим и запуска маршевого двигателя используется твердотопливный ускоритель. А ведь это старая уже разработка, едва не похороненная «постперестроечным» периодом. Неудивительны признания зарубежных специалистов, что в работах над гиперзвуковыми аппаратами они используют ряд советских разработок.

В США с 1998 года реализуется программа ARRDM по созданию гиперзвуковых ракет класса «воздух-земля» и «корабль-земля». Согласно расчетам, ракета со скоростью 8М тех же размеров, что и AGM-86, пролетит 1 400 км всего за 12 минут, а при столкновении с целью обеспечит большие глубину проникновения и разрушительное действие.

«Крыла» в строгом значении этого слова у такой ракеты уже может и не быть. На этих скоростях хватает подъемной силы, действующей на корпус, которому придается соответствующий профиль. Так, корпус прототипа ракеты фирмы «Боинг» выполнен по схеме «волнолет» — для создания подъемной силы используется поток за ударной волной, порождаемой при гиперзвуковом полете. Рассматриваются комбинированные двигательные установки (в СССР ракету Х-31 с комбинированным прямоточным двигателем создали уже в 1980-е годы), установки изменяемого цикла — ракетно-прямоточные, турбопрямоточные. Высокие скорости способствуют реализации и такой идеи, как ионизация обтекающего ракету потока воздуха, электромагнитное управление потоком и создание плазменного шлейфа, снижающего заметность ракеты.

Займут ли гиперзвуковые аппараты место в ряду стратегических крылатых ракет или станут маневрирующими боеголовками баллистических ракет — вопрос недалекого будущего. В любом случае поиски нового облика крылатых ракет большой дальности идут весьма активно.

Семен Федосеев | Иллюстрации Михаила Дмитриева