Добавлено (05.02.2009, 20:01)
---------------------------------------------
Какова подлинная причина российского вторжения в Грузию? В конце сентября министр иностранных дел России Сергей Лавров, выступая в нью-йоркской штаб-квартире Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations), предложил весьма неожиданное объяснение. Лавров, десять лет занимавший пост российского постпреда при ООН, и до тонкости знающий массив прецедентов и резолюций Совета Безопасности, в совокупности составляющий международное законодательство - сообщил аудитории, что, напав на Грузию, Россия следовала принципу, одобренному Совбезом в 2006 г.: 'обязанности защищать'.

Министр имел в виду недавно согласованное в ООН правовое основание для вмешательства во внутренние дела стран-участниц Организации. Эта концепция - ставшая результатом неспособности мирового сообщества предотвратить геноцид в Руанде - предусматривает совместные действия государств по защите потенциальных жертв массовых нарушений прав человека или геноцида, даже если это связано с применением военной силы и нарушением суверенитета другой страны. Первым испытанием нового принципа стали события в Дарфуре. Пока что ни одно государство, включая Соединенные Штаты, не рвется выполнить эту свою 'обязанность'. Однако Россия, по словам главы ее МИДа, подкрепляет слова делом. 'Если все эти разговоры об 'обязанности защищать' останутся только разговорами, - заявил Лавров, - если все эти разговоры об обеспечении безопасности людей станут лишь поводом для патетических дебатов в ООН или на других форумах, это, на наш взгляд, было бы неверно. Поэтому мы воплотили на практике тезис об обеспечении безопасности людей. Мы выполнили свою обязанность защищать'.

До этого Россия обвинила Грузию в геноциде в Южной Осетии - несмотря на то, что согласно наиболее убедительным данным из независимых источников в ходе первоначальной наступательной операции грузинских войск на территории этого региона погибло менее 100 гражданских лиц. 29 августа премьер-министр Владимир Путин заявил: целью Грузии было 'уничтожение мирного населения Южной Осетии'. 'Что это такое, если это не геноцид?', - задал он риторический вопрос. Все это - обвинения в геноциде, ссылки на 'обязанность защищать' - отнюдь не случайно. Ведь именно геноцид, угрожавший косовским албанцам, побудил НАТО во главе с Соединенными Штатами предпринять военную акцию против российской союзницы Сербии в 1999 г. Сегодня Россия стремится поставить ситуацию с ног на голову - использовать правозащитную риторику Запада, чтобы добиться международного признания своего права на сферу влияния в центральной Азии и других регионах бывшего СССР. 12 сентября российский президент Дмитрий Медведев провел между двумя случаями прямую аналогию: 'Нет никакого серьезного довода, который позволял бы . . . отделить процесс признания Южной Осетии и Абхазии от тех решений, которые принимались в отношении Косово'.

По мнению Международной группы по предотвращению кризисов (International Crisis Group), США и Европе 'трудно воспринять попытки России представить свою поддержку сепаратистских регионов в Грузии как аналог того, что они сами предприняли в Косово'. На самом деле тут и воспринимать особенно нечего. Ведь истина состоит в том, что аналогия Москвы - просто ерунда. В Косово речь шла исключительно о 'нравственной интервенции'. Вторжение в Грузию - напротив, в чистом виде стремление пересмотреть геополитическую ситуацию. Очень важно, чтобы Запад не попался в ловушку московской аналогии.

Америка - по крайней мере со времен Вудро Вильсона - самый горячий сторонник принципа самоопределения из всех стран мира. И напротив, нарождающиеся государства, стремящиеся добиться международного признания, обычно не апеллируют к России в первую очередь. Не видим мы и 'паломничества' в Москву правозащитников, пытающихся заручиться помощью в борьбе с этническими чистками, массовыми убийствами и геноцидом. Действительно, до того, как нападение Тбилиси на Южную Осетию спровоцировало российское вторжение на территорию собственно Грузии, Москва во внешней политике отдавала предпочтение принципу нерушимости государственных границ и не желала поддерживать акции международного сообщества, особенно военные, связанные с защитой прав человека. Что же изменилось? А вот что: в результате наступления Грузии на Южную Осетию в августе этого года Москва решила, что у нее появилась возможность утвердить аналогию с Косово - по сути, абсолютно ложную.

Необходимо помнить: в конце девяностых, когда разразился Косовский кризис, эти события во многом одинаково воспринимались крупными державами - США, ведущими странами Европы и, кстати, самой Россией. Международное сообщество, уже столкнувшееся с сербо-хорватской войной и бойней в Боснии, поначалу единым фронтом противостояло Слободану Милошевичу.

В 1998 г. и вплоть до начала военной кампании в марте 1999 г. Москва совместно с Вашингтоном и крупнейшими европейскими государствами оказывала давление на правительство Сербии. Россия, Европа и Соединенные Штаты ввели жесткие экономические санкции против Сербии и разработали проект соглашения, призванного в первую очередь защитить косовских албанцев от сербских сил безопасности. Более того, тогдашний российский министр иностранных дел Игорь Иванов откровенно признал в разговоре с госсекретарем Мадлен Олбрайт (Madeleine Albright): возможно, чтобы убедить Милошевича не допустить массовых репрессий против косоваров, придется пригрозить применением силы. (Очевидно, он полагал, что одной угрозы будет достаточно - ведь в конечном итоге Россия выступила против натовских авиаударов по Сербии).

Почему мы сочли уместным напомнить, какую позицию в то время занимала Россия? Во-первых потому, что зачастую споря о деталях, Москва в основном была согласна с точкой зрения Запада о том, что сербские вооруженные формирования в прошлом допускали массовые нарушения прав человека в отношении боснийских мусульман, и что албанцам угрожает такое же истребление. Во-вторых, в ходе этого кризиса Россия совместно с Западом добивалась его урегулирования, позволяющего защитить албанцев. Она поддержала резолюцию ООН No.1244, на основе которой в конце концов удалось покончить с войной в крае и упразднить юридический контроль Белграда над Косово; в ней даже намечался путь к его самоопределению.

Сегодня, однако, Россия воспринимает историю с Косово как незаживающую рану, нанесенную ее национальной гордости. Очевидно, за последние десять лет произошли какие-то важные изменения. И, хотя Милошевича больше нет в живых, албанцы получили свободу, а сербская демократия развивается в правильном направлении, причины этих изменений следует искать не на Балканах: они связаны с внешнеполитическим курсом путинской России.

В 2000 г., когда Путин пришел к власти, косовская проблема не вызывала особых раздоров между Москвой и Западом. Хотя Россия поддерживала точку зрения Белграда о том, что будущий статус края должен определяться путем международных переговоров, она в целом не возражала против утверждений, что в свете притеснения сербскими властями албанцев-косоваров их требования о самоуправлении представляются оправданными. Для Москвы главный вопрос заключался не в том, вернется ли когда-нибудь Косово под власть Белграда. Ее больше волновало, когда это самоуправление станет реальностью и в каком виде - то есть, пойдет ли речь о полной независимости или некоей форме автономии.

Только после резкого ухудшения отношений между Москвой и Вашингтоном в 2003-2004 гг. позиция России по Косово начала ужесточаться. Путин был возмущен тем, что Вашингтон начал войну в Ираке, несмотря на его возражения, и полагал, что США не сделали ответных шагов навстречу России после того, как он оказал им содействие по Афганистану и в войне с террором. В результате политический курс Москвы по отношению к Соединенным Штатам изменился в худшую сторону.

Одной из первых жертв этого поворота стал ооновский план по разрешению косовского вопроса. Его более трех лет разрабатывал и согласовывал Мартти Ахтисаари (Martti Ahtisaari), бывший президент Финляндии, только что ставший лауреатом Нобелевской премии мира. Сербы, однако, заняли непримиримую позицию, и Москва отвергла План Ахтисаари. Однако терпение Вашингтона и большинства стран мира истощилось, и они решили действовать несмотря на возражения России, признав Косово в качестве независимого государства в феврале этого года.

Даже одна эта хронология событий показывает: в ходе десятилетнего периода дипломатического сотрудничества международное сообщество - включая и Россию - в основном действовало единым фронтом. Риск массовых нарушений прав человека в Косово был вполне реален и признавался всеми. В случае с Южной Осетией все обстояло совершенно по-иному. Вопросы прав человека, а тем более угроза геноцида, никогда не являлись важным фактором в принятии решений на международном уровне по этому вопросу. Что же касается решения ООН о поддержке российской миротворческой миссии в спорных районах Грузии, то оно носило чисто прагматический характер, а не означало одобрения российской политики в этом регионе со стороны международного сообщества. (В связи со слабостью и дискредитацией миротворческих механизмов ООН международное сообщество не столько намеренно, сколько за отсутствием других вариантов, начало все больше перекладывать бремя 'тушения' локальных конфликтов на региональные державы). Одним словом, попытки России приравнять Южную Осетию к Косово не имеют под собой ни исторических, ни практических оснований.

Москва не скрывает своего стремления к свободе действий, если не к гегемонии, в приграничных регионах. Сам Лавров, еще будучи постпредом при ООН, пытался наладить великодержавный 'торг' со своей тогдашней американской коллегой Мадлен Олбрайт: в середине девяностых он предложил - Москва поддержит миротворческую операцию ООН, необходимую, чтобы подкрепить рушащуюся демократию на Гаити, а США, в свою очередь, поддержат миротворческую миссию России в Грузии. А совсем недавно Медведев, выступая с установочным внешнеполитическим заявлением, отметил, что у России есть 'привилегированные интересы' в регионах, расположенных вдоль ее протяженных границ в Евразии. Однако до рокового решения о вторжении в Грузию Москва ограничивалась невоенными мерами - например, манипулировала газовыми поставками и расценками для Украины.

Теперь, однако, Россия перешла геополитический Рубикон. В ответ международное сообщество и Запад ни в коем случае не должны подтверждать притязания Москвы на особые права и привилегии в сопредельных регионах, придавая легитимность ее расчетливой, фальшивой риторике относительно геноцида и защиты прав человека в Осетии.

Как и ожидалось, некоторые видные американские эксперты уже беспокоятся, чтобы ответная реакция на действия России не зашла слишком далеко. Генри Киссинджер (Henry Kissinger), к примеру, в недавней статье говорит о необходимости понять - пусть и не принять - российскую точку зрения о событиях в Южной Осетии. Несомненно, администрация Буша могла бы куда активнее налаживать партнерство с Россией после достойного всяческих похвал решения Путина поддержать ответные действия Америки на теракты 11 сентября. Не было необходимости и спешить с размещением системы ПРО в Восточной Европе. Наконец, я ни в коем случае не оправдываю дипломатические ошибки Буша в канун иракской войны. Но даже намек на признание обоснованности абсурдной аналогии между Южной Осетией и Косово, к которой прибегает Москва - путь, ведущий к катастрофе. Это было бы не только оскорблением памяти жертв подлинного геноцида в таких странах, как Руанда, Босния и Камбоджа: это придало бы вес притязаниям России на привилегированные права на постсоветском пространстве. И, в долгосрочной перспективе, это поставило бы под угрозу свободу малых стран, - в том числе и нескольких молодых демократий - расположенных вдоль российских границ.

Можно быть реалистами, не скатываясь к Realpolitik. У Америки и России есть немало общих интересов: мы можем и должны сотрудничать в вопросах нераспространения оружия массового поражения, борьбе против изменения климата, терроризма, в процессе мирного урегулирования на Ближнем Востоке.

Добавлено (05.02.2009, 20:12)
---------------------------------------------
Нужно в зародыше пресечь все аргументы о моральной равноценности поведения России в Грузии и поведения союзников в Ираке или Косово
Мелик Кайлан (Melik Kaylan), 24 сентября 2008

Посеяв разрушение на собственных землях - таких, как кавказские Чечня и Ингушетия - ради того, чтобы 'защитить' их от нестабильности, Москва нависла грозовой тучей над Грузией - и последствия те же, что и всегда. Весь масштаб варварства России в Грузии, возможно, откроется очень нескоро; значительная часть вещественных доказательств осталась на территориях, недавно аннексированных Россией. Но кое-какие детали уже сейчас не вызывают сомнений. Совершив множество антигуманных действий - таких, как 'зачистки' и бомбежки мирного населения, - захватчики разграбили и разрушили многочисленные памятники истории, некоторые из которых глубоко почитались грузинами как важные составные элементы их национальной идентичности. В особой мере это относится к региону, окружающему Южную Осетию, который был своего рода колыбелью древнегрузинской культуры. Министерство культуры Грузии составило список из примерно 500 памятников и мест археологических раскопок, оказавшихся теперь под российской оккупацией и пропавших из виду.

С 1990 г., после окончания советской эпохи, которая, казалось, продлится вечно, грузины начали общенациональную кампанию повторного освящения храмов и создания местных музеев с целью возрождения прерванного национального нарратива. Безусловно, уже одно это некоторым образом вновь спровоцировало Россию на обостренное переживание утраты империи. При помощи спутниковых снимков и интервью с людьми, бежавшими в августе перед наступавшими захватчиками, правительство Грузии занимается определением ущерба, нанесенного наиболее важным памятникам.

На настоящий момент список разрушений включает в себя серьезно поврежденный бомбами музей князя Мачабели, в котором хранились личные вещи этого знаменитого отпрыска царского рода, восставшего против России (он был родом из этого региона); сгоревшую в результате поджога церковь св. Георгия в Свери, уникальное деревянное строение XIX века; поврежденную снарядами Икортскую церковь XII века с ее гробницами почитаемых грузин; и сильно поврежденный бомбами монастырский комплекс в селе Никози - заложенный в XI в., он, пожалуй, является самым важным из всех памятников. Список крайне выборочный, но он дает читателю представление о том, почему данный регион имеет такое значение для грузин и - согласно извращенной логике - для военизированных формирований, поддерживаемых Россией: им разрешили мародерствовать после того, как они под дулами автоматов изгнали местных жителей из их домов и, судя по рассказам очевидцев, начали грабить здания. Спутниковые снимки показывают, что от пожаров пострадали, в первую очередь, грузинские села, а в некоторых местах их ровняют с землей бульдозерами.

Здесь нужно в зародыше пресечь все аргументы о моральной равноценности поведения России в Грузии и поведения союзников в Ираке или Косово. Да, был совершен ряд ошибок, но США тщательно старались не допустить повреждения памятников культуры и никогда не одобряли какие бы то ни было действия своих союзников, направленные против культуры соперников. Скажем четко и недвусмысленно: США не допускают подобной разрушительной враждебности в отношении культурного наследия других народов.

Большую часть августа я провел в зоне боевых действий в Грузии и благодаря помощи местных друзей смог объехал и обойти пешком оккупированную территорию по проселочным дорогам и холмам, - довольно опасная затея для тех, кто попал в Южную Осетию без разрешения российских властей. Продолжался массовый отток грузинских беженцев. На дорогах лежали трупы и сожженные автомобили. Чтобы показать мне ущерб, нанесенный Никози, в сумерках, пока еще стемнело не настолько, чтобы нас засекли приборы ночного видения и передвижение стало самоубийственным, друзья ненадолго привели меня на склон холма. Можно было разглядеть руины и следы разрушений в селе и монастырском комплексе. Сама церковь выглядела невредимой, но не менее ценный исторический памятник - епископский дворец неподалеку - по-видимому, лишился крыши и пострадал от пожара. Сумерки сгущались, и видимость была плохой. Но теперь то, что я увидел, подтверждено многочисленными свидетельствами очевидцев и другими сообщениями.

История церкви в Никози восходит к V веку, и среди грузин она известна как церковь Первого мученика. По легенде, святой Ражден был персидским воином знатного происхождения, служившим в этих местах в эпоху империи Сасанидов. Он обратился в христианство, и его пытками пытались заставить вернуться в зороастризм. Отказавшись, он умер в мучениях, а его могила стала центром паломничества. На этом месте грузинский царь Вахтанг Горгасал, правивший в V веке и основавший Тбилиси, построил церковь. В XI веке церковь была перестроена, а неподалеку возведен епископский дворец.

Здесь советская власть с особым рвением искореняла всю церковную жизнь, поскольку Сталин был родом из близлежащего города Гори, где музей вождя был создан еще в годы его жизни. После распада СССР Никози снова стал для грузин центром паломничества. А в результате возрождения национальной церкви в Никози вновь появился епископ, который восстановил традицию ежегодно, в середине августа отмечать праздник св. Раждена.

Самым ожесточенным авиаударам село подверглось 12 и 14 августа этого года. Епископ Горийский Андрей Гвазава, в то время сослуживший за литургией в церкви, позднее рассказывал мне, что он организовал эвакуацию местных жителей, но епископ Никозийский остался там, невзирая на продолжение бомбежек. Сведения о состоянии церкви довольно противоречивы - некоторые говорят, что она лишь немного пострадала от пожара, но средневековый епископский дворец был разграблен, внутри него все сожжено. Разрушена новая пристройка, где должна была размещаться школа. Епископ Андрей считает, что комплекс, скорее всего, пострадал от рук мародеров, поскольку в Гори и окрестных селах его и других священников позднее ограбили, угрожая оружием, осетинские ополченцы.

Между тем, музей Сталина в Гори, который я посетил во время оккупации, остался невредим, если не считать грузинского флага, реющего на башне над музеем - снайпер прострелил красные кресты св. Георгия на нем. Более того, музей стал центром паломничества для российских военных, которые ежедневно фотографировались на его фоне. Хранительница музея, энергичная пожилая дама, также отказалась бежать. Она рассказала мне, что российские офицеры со слезами на глазах (как и большинство российских военных, к вечеру они уже были пьяны), постоянно приходили и благодарили ее за заботу о музее. Они обнимали ее и говорили: "Он был великим человеком. Благодаря ему, наша страна была единой".

Скандал! Фото агрессии российских военных в Грузии были сфальсифицированы
14.08.2008 11:42:31

Отрывок из интервью журналиста Эхо Москвы Алексея Венедиктова с украинским фотокорреспондентом Рейтерс Глебом Гараничем, сделавшим эти знаменитые снимки из Гори.

А.Венедиктов: Ваши фотографии последствий бомбардировок, российской авиацией грузинского села Гори, наделали много шума. Но были неоднозначно восприняты и многие утверждают, что это подделка. Извините за недоверие, вы уважаемый фотокорреспондент и я нисколько в этом не сомневаюсь. Но вы сейчас, лично, можете опровергнуть это, раз и навсегда поставить точку в этом недоразумении.

Г.Гаранич: Опровергаю. Ставлю точку. (улыбается)

А.Венедиктов: .? То есть фотографии подлинные? Это действительно Гори и действительно жертвы российских бомбардировок? А не подделка?

Г.Гаранич: Что значит подлинные фотографии? Что значит подделка? По моему подделка это когда вы покупаете мотоцикл, а вам вместо него выдают телефон. Вот это подделка. Я фотограф. Я делаю фотографии. Это мои фотографии, а не компьютерная графика. Я сделал их сам. Вам этого не достаточно для их подлинности?

А.Венедиктов: А то, что на фотографиях тоже подлинное?

Г.Гаранич: А что на фотографиях?

А.Венедиктов: Ну... последствие российских бомбардировок грузинского села? Или я не правильно понимаю?

Г.Гаранич: А там, что потусторонний мир, что ли снят?

А.Венедиктов: Значит это Гори и жертвы бомбардировок?

Г.Гаранич: Послушайте, по моему я уже полностью ответил на ваш вопрос. Я фотограф. Я делаю фотографии. Это фотографии мои, а не чужие или компьютерная графика. Ко мне могут быть только претензии по качеству фотографий.

А.Венедиктов: Нет, вы не просто фотограф - вы фотокорреспондент.

Г.Гаранич: Правильно - ФОТОкореспондент, а не корреспондент. Не журналист. Я делаю фото, а не пишу статьи или даю оценку происходящим событиям. По сути я такой же фотограф, который снимает вазу с фруктами у себя в студии. Просто я для того, что бы эту вазу снять, выезжаю на место событий.

А.Венедиктов: Но события-то должны быть правдой.

Г.Гаранич: Послушайте. Вы представляете, что это такое?! Я же не в Гори постоянно сидел, чтобы сразу сделать эти снимки. Я же не фотокорреспондент из Гори. До этого я вообще не знал, что есть такой город, потом мне сказали, что это родина Сталина. Мы с моими грузинским коллегой Георгом Абдаладзе находились в Тбилиси. Пока нам сообщили о бомбардировках, уже прошло много времени! Пока мы доехали туда, прошло еще. Когда мы оказались на месте, мне сказали, что всех пострадавших уже госпитализировали и что им оказывается срочная медицинская помощь. И это правильно. Неужели для того, чтобы сделать фотографии раненые и погибшие должны лежать на месте в течении многих часов, пока приедет какой-то фотокорреспондент, чтобы сделать снимки? Абсурд. Вообще-то, насколько все в курсе, эти бомбардировки были ночью, а вы на фотографиях ночь, что ли видите?

А.Венедиктов: То есть как? А кто же эти люди на фотографиях?

Г.Гаранич: На фотографиях не только люди. Я не людей фотографировал. Это не фото в паспорт.

А.Венедиктов: А что вы фотографировали?

Г.Гаранич: Это была фотосессия: "Ужасные лики войны"

А.Венедиктов: Но кто люди на фотографиях?

Г.Гаранич: Просто люди. Модели можно сказать. Люди которые согласились нам помочь сделать снимки. А что тут такого?

А.Венедиктов: Но тогда получается, что вы ввели в заблуждение миллионы людей.

Г.Гаранич: А может наоборот показал правду. Мне сказали, что трупы были. И, что для того, чтобы показать правду, я должен был принести обратно их из морга и фотографировать? А раненая женщина в огне и колючей проволке? Вы думаете она там так и сидела часами с ночи и ей никто бы не оказал помощь? Хотя бы вытащил её оттуда?

А.Венедиктов: Я понимаю. Но разве так можно?

Г.Гаранич: Что можно? Делать фотографу фотографии?

А.Венедиктов: Подправлять действительность, чтобы показать правду?

Г.Гаранич: Именно только так и нужно. Это всеобщая практика. Просто когда вам это нравится, вы этого не замечаете и говорите: "надо же какой удачный снимок". Что фотография вазы с фруктами сделанная в студии это реальность? Вы когда нибудь такие фрукты в реальности видели? Так, что же вы мне предлагаете, намеренно делать плохие фотографии.

А.Венедиктов: Но вы фотокорреспондент, вы не студийный фотограф. От вас мы ожидаем именно фотографии реальности и так их и воспринимаем.

Г.Гаранич: Как можно фотографией отразить реальность по вашему. Да если б я в этом Гори, всего лишь объектив в сторону повернул или за дом зашел - никаких фотографий войны бы не было. Были б обыкновенные дома и улицы. Можно было вообще приехать, снять землю или небо и написать - вот Гори. Это было бы очень реально, но не отображало бы то, для чего я туда приехал.

А.Венедиктов: А для чего вы туда приехали?

Г.Гаранич: Сделать фотосессию "Ужасные лики войны"

А.Венедиктов: Вы сказали, что немного отойдя или повернув объектив ничего бы не было. Что вы имеете в виду - там нет разрушений? Нет последствий бомбардировок?

Г.Гаранич: Я не знаю, что вы подразумеваете под последствием бомбардировок. Если вы хотите увидеть, что там случилось, езжайте туда сами и посмотрите. Я ничего по этому поводу вам сказать не могу.

А.Венедиктов: Но все то мы съездить не можем. Поэтому мы и надеялись с помощью ваших снимков посмотреть на произошедшее.

Г.Гаранич: Послушайте еще раз. Я понимаю, что эти снимки, были использованы кем-то для нагнетания истерии. И это естественно. Я с этим ничего не могу сделать. Я не могу под каждой фотографией подписать своё мнение по вопросу и сказать думайте только так. Я не пишу тексты. Я не даю оценок. Я делаю фотографии. Они всегда избирательны - сфотографировать всё не возможно. Фотографии всегда огрубление действительности. Я не могу не доверять грузинской стороне которая меня проинформировало об этой трагедии. Действительно я видел повреждения, которые могли быть вызваны авиаударом. Но про их масштаб или к тем более оценку в моих снимках ничего не говорится. Это фотографии людской боли во время войны и не дай бог, я думаю все с этим согласятся, нам это пережить самим. Об этом и мой фоторепортаж был. Неужели кто-то против этого?

А дальше начинаются чудеса полевых фотопроб! Дубль номер 234, дубль номер 342!
Вдруг в экспозиции первого кадра на 1 кв.метре земли появляются хирург со спущенной маской (!)- явно не санитар "скорой помощи" и накрахмаленная медсестра

Заметьте - на том же квадратном метре пустыря для массовости появляется еще и тертий актер!
И почему на обоих фотографиях один и тот же грузин лежит как бы мертвый, но в разных позах и в разных местах???

Что касается второго дубля второго снимка,то чудеса постановки увидит и домохозяйка -
в квадратный метр экспозиции уже уместились два солдата, несущие "раненого" мальчика с равнодушным выражением лица (ничего себе шоковое состояние!), а голосистая рыдальщица уже спокойно отошла в стороны и вероятно готовится к четвертому дублю!

причем, солдат слева стоит на месте, а второй успевает разбежаться.
Есть и другие косяки, но вы уж сами найдите десять отличий.

Только кто подаст в суд на РЕЙТЕР?
И ПРИНЕСУТ ЛИ СВОИ ИЗВИНЕНИЯ ЕВРОПЕЙСКИЕ СМИ, ОПУБЛИКОВАВШИЕ ФАЛЬШИВКИ?

Я вовсе не хочу сказать, что не было жертв среди мирного населения, и мы еще увидим много снимков, но постановки Абдаладзе слишком топорны.